Крестопор

- Слушайте. Я не знаю, откуда вы знаете то, что знаете, но это не ваше дело. Эта девушка переживает личный кризис, и вы только еще больше запутаете ее...

- Разве вы тоже не находитесь в середине этого кризиса, преподобный? - Его волосы развевались на ветру. - Разве вы не запутали ее тоже?

Бейнбридж понял, что его грудь вздымается от гневных вздохов, и решил, что лучше уйти.

- Просто оставьте ее в покое. Оставьте в покое всех моих детей. - Он повернулся, чтобы покинуть карниз.

- О, не уходите, преподобный. Давайте поговорим. - В голосе незнакомца звучало искреннее дружелюбие. - У нас много общего, знаете ли.

Обернувшись к Мейсу, Бейнбридж недоверчиво рассмеялся и спросил:

- Что у нас может быть общего?

- Несколько вещей. Мы оба пришли накормить голодные души молодых людей в этой долине, я прав?

Преподобный снова рассмеялся, а затем произнес:

- Не знаю, как вы, а я пытаюсь...

- Я знаю, что вы делаете. Я очень хорошо знаком с вашей работой. Фактически, можно сказать, что мы занимаемся одним и тем же бизнесом.

- Я не занимаюсь никаким бизнесом. Я работаю с молодыми людьми, я стараюсь...

- Я тоже.

Бейнбриджу пришло в голову, что этот человек может стать проблемой в будущем, камнем преткновения для его детей. Возможно, было бы неплохо узнать о нем как можно больше. Тем не менее Мейс нервировал его и вызывал ощущение, что он в опасности.

- Еще бы, - сказал Бейнбридж. - Чем вы занимаетесь, друг мой? Наркотики? Вы пушер?

Мейс усмехнулся.

- Это всегда первое, о чем вы думаете, не так ли? Вините во всем наркотики.

- Чем бы вы ни занимались, я бы хотел, чтобы вы делали это подальше от моих детей.

- Я им нужен.

- Что им может быть нужно от вас? Я забрал этих детей с улиц, из неполных семей, от жестоких родителей, я...

- Я тоже это делаю. С одной лишь разницей. - Он наконец повернулся к Бейнбриджу, и преподобный впервые осознал, насколько тот высок. Мейс буквально возвышался над ним. - Я принимаю их, преподобный. Такими, какие они есть. Со всеми недостатками. Я изучаю их сильные стороны и развиваю их. Я узнаю, кем они хотят стать, и поощряю их.

Бейнбриджа пронзила дрожь - дрожь настолько сильная, что он отступил на шаг назад. Его рот на мгновение замер, прежде чем из него вырвались слова, а затем он произнес слабым голосом:

- Я дарую им спасение.

- Вне зависимости от того, хотят они этого или нет.

- Оно им нужно.

- Им также нужно принятие.

У Бейнбриджа закружилась голова, его охватило желание убежать от этого человека. Он развернулся, чтобы вернуться в фургон в то время, пока дождь начал усиливаться, стуча словно пулеметная очередь по зонтику, но тут же остановился, когда что-то зашевелилось у его ног.

- Не уходите пока, преподобный, - сказал Мейс. - Мы еще не закончили.

Он сделал еще шаг, но что-то издало ужасное, угрожающее шипение, затем гортанный писк, и преподобный увидел глаза, смотревшие на него из мокрых сорняков вокруг его ног, из кустарника, росшего вдоль дороги.

Страх поднялся внутри Бейнбриджа, как вода из гейзера.

- Они не причинят вам вреда, преподобный. Если вы просто останетесь и поговорите немного.

Бейнбридж медленно отступил назад, пока снова не оказался рядом с Мейсом; он дрожал так сильно, что зонтик над ним ходил ходуном.

- Знаете, преподобный, я готов поспорить, что, если бы вы немного изменили методы, ваша группа выросла бы так, как вы себе и представить не можете.

Преподобный начал беззвучно молиться, его губы судорожно шевелились, пока он наблюдал за темными, приземистыми существами, движущимися к нему.

- Если бы мы с вами работали вместе, - продолжил Мейс, положив руку на плечо Бейнбриджа и повернув его к раскинувшемуся перед ним виду, обнимая преподобного, - все это, - он взмахнул другой рукой над долиной, - могло бы стать нашим. Все эти дети, которые хотят быть принятыми, ищут кого-то, кто скажет: "Эй, ты в порядке", - все они были бы нашими, преподобный. Если бы вы просто работали на меня.

Бейнбридж застыл от страха, он вдруг почувствовал уверенность в том, кем, чем являлся этот человек, чего он хотел. Ему пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем он смог обрести голос.

- Вы - зло, - прохрипел он.

- Зло? - Мейс рассмеялся. - Но я только что сказал вам, что мы делаем одну и ту же работу. Забираем этих детей с улицы. Спасаем их, как вы выразились.

- Но ваши намерения... злые. Эгоистичные.

- А ваши? Вы хотите, чтобы они были такими, какими вы желаете их видеть. И помните, вы заделали ребенка девушке, которая едва ли достаточно взрослая, чтобы водить машину. Если я зло, преподобный, - усмехнулся он, - то я надеюсь, что и вы не пример добра.

Слезы затуманили глаза преподобного, он оттолкнулся от Мейса, споткнулся и чуть не упал, зашипев:

- Н... не т... трогайте меня! Не трогайте меня! - Он наткнулся на скопление светящихся глаз, и они с шипением и визгом вцепились ему в ноги, когда он бежал к дороге, к фургону.

- Преподобный, - позвал Мейс.