Крик

–А где Макаровский? – прикидывается тупой и наивной Федоровна. Долго что-то на работу не выходит.

– Изучает материалы своей фирмы, которые мы у вас тогда изъяли.

– А что изучать-то? Это же документы его фирмы.

– Мы тоже ему говорим: «Чего изучать – ваши же документы», а он…

И тут в трубке прерывистые гудки.

Я вся покрылась холодным потом. Потом тут же позвонила Альке. И сообщила про гостей в ЦБК.

– И что делать? – спрашиваю. – Сушить сухари или бежать на Кипр?

– А я откуда знаю? Слушай, позвони-ка ты своему Шнырю. Ты же ему деньги перевела и немалые. Пусть выручает.

И то верно. Я позвонила. Шнырь что-то мямлил, мямлил:

– Вы не волнуйтесь, вы не волнуйтесь. Они вправе изъять документы. Это, к сожалению предусмотрено УПК. Тут ничего не поделаешь. Но мы будем требовать…

Я поняла, что этот балаболка ничем не поможет. «Вы не волнуйтесь, вы не волнуйтесь». И я прервала разговор.

И тут позвонила Светка. и тоном приказа:

– Руководство все знает. Без паники. Сегодня в 12.50, рейс 303. Летим на Кипр. Альке я уже позвонила. Билеты нам привезут в аэропорт. Паспорт заграничный не забудь. Все. До встречи.

– Не успеем, надо же собраться.

– Надо успеть. Следующий рейс только завтра. Сказали – не терять ни минуты. Задерживаться нельзя ни на час. Поняла?

Надо сказать все, что связано с билетами в НК было налажено великолепно. Наши все данные были занесены в компьютер, и данные наших близких родственников. У них налажено было со всеми кассами. И любой билет на любой рейс. В любую страну. И тут же звонок от Альки:

– Светка звонила?

– Звонила. Так не успеем же.

–Успевай. Все-таки Кипр лучше, чем Матросская Тишина. Погреемся чуть-чуть перед тем, как в холодные края… Торопись, подруга. Надо успеть. Перед отсидкой хоть в море окунемся.

Голос у нее по-моему даже веселый. Вот Алька! Я тоже загорелась ее бодростью.

Степка был в садике. Отец, пока я кричала по телефону, все это слышал. И ходил в спортивном костюме по квартире, не сводя с меня глаз. Я достала чемодан и сумку. И стала пихать в них все, что наметила взять с собой. Вроде все собрала. Отец все время рядом и только молча смотрит – сумрачный и сосредоточенный. Я заметила, что когда возникает опасность, он становится спокойным и собранным. Так было тогда с Игорем. Он у меня надежный мужик. Жаль мама умерла до того как я стала прилично зарабатывать. Все-таки хорошо, когда ни в чем не нуждаешься. Пожила бы нормально на эти зеленые от олигарха.

– Ты за Степку не волнуйся. У меня еще есть здоровье. Да и Анна Егоровна – человек надежный. Она все-таки женщина порядочная, и Степку любит. Ты не волнуйся.

И вдруг встрепенулся:

– Ты же ничего не кушала! Ты хоть что-нибудь перекуси. Я сейчас, – и он побежал на кухню.

– Не до этого, па. В самолете накормят. Ну, давай на дорожку присядем.

Посидели и встали. Я, конечно, слезу пустила. И он тоже слезу пустил.

– Ну, удачи, дочка, удачи тебе. За Степку не беспокойся.

5

В аэропорту мы с Алькой встретились, будто сто лет не виделись. Она возбужденная и почти радостная. Наконец появилась Светка, и мы пошли через контроль. И тут слегка струхнули, вдруг нас не выпустят. Может следствие уже приняло меры. У нас так с Перелезиным было. Тоже уже были билеты на Кипр, но на контроле вежливо заявили: «Пройдемте». И вместо Кипра – в Матросскую Тишину. Правда говорили, что ему уже была повестка официальная, и он только после этого решил на Кипр. Сумки проехали контроль. Я пошла первая. Никаких замечаний. Девушка посмотрела на документы, на меня. Шлепнула штамп. И, я вижу, меня уже догоняет Алька со своими баулами. Прохожу через эти чертовы ворота. Думаю, если сейчас скажут: «Стой», не остановлюсь. Я где-то слышала, что если пограничников прошла, то я уже на нейтральной территории. Я притормозила и меня догнала Алька.

– Главное пограничников прошли, – говорю я.

– Чушь все это. Могут еще из самолета вытащить в наручниках.

– Алька, не разочаровывай меня. А то я до туалета не добегу.

Тут нас догнала Светка. Тяжело дышит, сумки у нее тяжелые. Будто на ПМЖ собралась.

– Вы куда так разбежались? Вас и не догонишь.

– Куда, куда, в туалет, мочи нет.

– Со страху что ли? Так уже пограничников прошли. Нас теперь не имеют право пальцем тронуть. Мы на нейтральной полосе. Или как там ее называют.

– Пальцем может, и не тронут – не унималась Алька. А вот браслеты наденут. Вот когда самолет наберет высоту, вот тогда…

– А самолет могут повернуть? – задыхалась под тяжестью баулов Светка.

– Ну, ты начала. Еще скажешь, самолет из-за трех ночных менеджеров повернут назад.

Алька как зыркнет на меня. Я язык прикусила. Вот так всегда у меня. Увлекусь и осторожность теряю. Болтаю, что на языке вертится. Добежали до места посадки. А мне правда в туалет хочется – мочи нет. Я говорю им, чтобы посмотрели за вещами, а я сбегаю.

Они как набросятся на меня.

– С ума сошла, дура. О чем раньше думала?

– О чем думала, о чем думала. О Матросской Тишине думала.

Знаешь, что с тобой такое бывает, надо памперсы одевать, – ворчала Светка. – А теперь, вдруг посадку закончат? Терпи и все тут. Зубы сцепи и терпи.