Крик нерожденных. Все последствия аборта

Я очень боялась отца. Откровенно говоря, был страх у меня. Мы же молодые еще, неженатые. У меня в голове почему-то поселилась мысль, что я сначала обязательно должна окончить институт, а уже потом все остальное. И что семья у меня будет: муж, ребенок. Но это все потом.

Мы родителям ничего не говорили. У меня была подруга, которая работала медсестрой в больнице им. Боткина. Я с ней встретилась, и мы поговорили. Она меня очень отговаривала. Но я ее все-таки уговорила, и она мне помогла в этом плохом деле.

И вот, мы с ней стоим перед кабинетом, ждем. И оттуда увозят тех женщин, которым сделаны операции. Их уже увозят оттуда, они в таком состоянии были – полуобморочном. И мне было очень страшно.

Ну, и когда мне делали первый аборт, меня врач все время просила: «потерпи, потерпи!» Было жутко больно. Аборт – это ужасно.

И вот, после первого аборта мы с мужем расписались, поступили в институт, учились. Я уже поняла, что аборты делать нельзя. Второй раз надо рожать. Я родила ребенка. Врач попросил вызвать моего мужа. Но он не смог прийти. Пришел его отец. Он всегда участвовал в моей судьбе, принимал большое участие.

И ему врач прямым текстом сказал, что я вряд ли смогу еще родить. Потому что стенки матки очень тонкие. Когда я уже забеременела в третий раз, то поняла, что не смогу родить. Я пошла на второй аборт. И мы еще учились в институте. У меня этот институт был как решение моих проблем. Потому что я думала, что очень нужно его окончить.

А второй аборт вообще был страшный! У меня было такое впечатление, что на меня падает потолок, тело мое все чувствовало. Было жутко, просто нет слов. Из меня как будто что-то все время вырывалось. Как будто все мои внутренности хотели выпрыгнуть из меня. И когда я сделала второй аборт, то поняла, что больше не выдержу. Имеется в виду, третьего аборта. Вот это все плохое, оно к плохому и ведет.

Конечно же, я окончила институт, пошла работать. Но жизнь у нас с мужем стала не такая. Не такая, как нужно. В общем, наша совместная жизнь разваливалась. Он стал пить.

И вот, его родители, его отец, который работал в одном министерстве, видя это, добился выделения нам комнаты в коммунальной квартире. Я этому очень обрадовалась. Потому что я женщина, а она предназначена для того, чтобы «свить свое гнездышко», чтобы была семья.

У меня здесь пробудились вот эти все чувства, и я так обрадовалась, что у нас будет своя собственная комната, в которой мы будем жить втроем. Никто нам не будет мешать: ни мои, ни его родители. Короче, появилась какая-никакая вольность в жизни.

Ну, и появились у меня такие подруги на работе. Сейчас я уже понимаю, конечно, что это зависть была, а тогда не понимала. Но я задумалась, а почему я живу в коммуналке, а другие там… Я начала думать, что муж у меня как бы никакой, ничего никогда в жизни не добьется. Мне нужно саму себя взять в руки и добиваться всего в жизни самой.

Мне от этого сейчас очень смешно. А тогда мне было не смешно. И эти мысли стали во мне роиться и роиться. А в то время уже была мода на это кольцо, которое вставляется в матку. И я вставила себе эту спираль и думала: «как хорошо!» Тогда я так думала.

Но это было нехорошо. Потому что стало еще хуже. У меня была свобода, а такая свобода женщине не нужна. У женщины другое предназначение. Мы родились для того, чтобы иметь семью, рожать детей. Вот это наше предназначение. Мы женщины, а не мужчины.

А у меня было другое совсем. Я стала все больше и больше от этого уклоняться. Но у меня была сестра, у которой было двое детей. И когда я смотрела на этих детей, у меня все время в душе все переворачивалось. Мне всегда хотелось второго и третьего ребенка.

В душе у меня наступило такое большое раскаяние! Я решила, что я все делаю неправильно. И самое главное, не было радости. А получилось так, что это были девяностые годы и все пошло прахом. Когда я забеременела вторым ребенком, то поняла, что если еще и в этот раз сделаю аборт, то умру.

Во мне это сидело. И меня все отговаривали: ты чего делаешь-то? Зачем тебе это все нужно? А мне было уже сорок лет. Единственно, что мое решение поддерживала моя дочь. Она говорила: «ничего, мам, справимся! Рожай! Ты чего?!»

В общем, мне дали квартиру. Но это с таким трудом! И когда я рожала второго ребенка, дочь, я ее родила, а вот со мной начались проблемы. Мне сразу надели маску, и все, я больше ничего не помню. Когда я пришла в себя, врачи надо мной говорили: «смотри-ка, она еще очнулась! Она еще жива!»

Потом, как мне рассказали, меня буквально вытащили с того света. Когда мне делали чистку, то проткнули матку. И я стала истекать кровью. Врач тут же весь залился моей кровью. Меня спасла медсестра, которая тут же дала мне свою кровь.

И когда я с ребеночком на руках выходила из больницы, мне нянечка передавала ребенка и говорит: «милая, своими ногами выходишь! А здесь почти все, девяносто процентов, никто не выходит после того, что с тобой было!»