Крик шепотом

Даже в страшном сне не может присниться тот геноцид, который устроили большевики на Дону в гражданскую войну. ЦК во главе с Лениным объявил о беспощадной борьбе с верхами казачества «путем поголовного их истребления». За одного убитого красноармейца расстреливали сто казаков. Каждый день трибунальцы с пулеметами ехали по хуторам и станицам вычищать Дон от казаков. Население таяло. Степь корчилась в муках, выла и стонала. Страх загнал эти воспоминания в самые дальние тайники памяти, и только архивы под семью замками содрогались от нечеловеческой жестокости власти.

Но пока девочка этого не знала. Она гордилась своей Родиной, своим городом, поэтому сказала быстро и задиристо:

–И сейчас!

Алексей и не думал спорить. Он с восторгом смотрел на эту голубоглазую курносую девчонку, сыпавшую яркими историческими фактами, деталями. Им интересно вместе, и на лице у Лены все время блуждала улыбка.

–Мы в центре города, на Сенной площади. Вон там памятник атаману Ермаку, покорителю Сибири, – кивнула девочка, облизывая тающее мороженое. – Ему больше ста лет!

–Кому? Атаману или памятнику? – засмеялся он

–Смотри, даже асфальт расплавился! Вот это жара, – не стала уточнять девочка.

–Пойдем, спрячемся.

–А куда?

– Да хоть в кино!

– Здорово, пойдем!

Он взял ее за руку. Руки у обоих были потные, скользкие, но они старались не замечать этой мелочи. Володе нравилось все в этом городе: и водяное мороженое, и хилый, поникший цветник в сквере, и единственная широкая улица, пересекающая центр плато, но больше всего его восхищала эта удивительная девочка, так не похожая на своих родственников. С ней было легко и не стыдно своего незнания.

Глава 12

Через три часа под стук хлопающих сидений с потухшего экрана неслись завершающие нежные, тоскующие звуки вальса. Увиденный фильм произвел сильное впечатление. Молчаливая и сосредоточенная толпа осторожно текла к выходу на улицу. Жара спала.

Володя мрачно молчал. В начале фильма он весело посматривал на Лену и продолжал держать ее руку, но когда увидел захват чайканшистами советского корабля и сцены пыток матросов, он так сжал спинку сиденья перед собой, что стул жалобно хрустнул, а женщина, сидящая на нем, испуганно оглянулась. Алексей растеряно извинился и спрятал руки под мышки. Так и просидел весь фильм, как каменный. Угрюмый, он шел теперь сзади, чтобы не говорить, не отвечать, не разжимать окаменевших губ.

А Лену охватил восторженный патриотизм. Дитя своего коммунистического времени, она чувствовала лишь романтику в этих страшных событиях, разведенных нежным, красивым вальсом, звучащим рефреном через весь фильм.

–Вот это фильм!– восхищалась девочка, – Сразу понятно, почему так называется « «ЧП». Вот это моряки! Какая воля! У меня, наверное, никогда такой не будет! А как хочется быть сильной. Вот это чрезвычайное происшествие.

Алексей внимательно посмотрел на Лену, как на маленького ребенка, и взял за руку.

– Пошли.

–Нет, ты понимаешь, я знаю свои недостатки, а вот, как их исправить, не всегда понимаю.

Матрос шел быстро, и Лена еле успевала за ним. Девочка, занятая своими переживаниями, не чувствовала перемену в его настроении и продолжала рассуждать:

–Вот Райский. Почему он смог побороть себя, а я не могу? Подожди! – она наклонилась поправить застежку в босоножке. – Помнишь, как здорово он пел под гармошку?

И она запела негромко, кружась рядом: « Через весь океан, сквозь любой ураган возвратятся домой корабли». Но Алеша даже не улыбнулся. Лена остановилась и обиженно заметила:

–Конечно, Тихонов поет лучше, я понимаю. Хорошая песня. Райский был уверен, что победа будет за ним, правда?

–Да, в кино всегда герой побеждает, – ответил серьезно стоявший на тротуаре моряк.

Близился вечер. Мимо спешили люди, в основном молодые. Что удалось сохранить казачьей столице после бурь и расстрелов, так это статус студенческого города. Беззаботные, улыбающиеся лица, игривые взгляды девушек на красивого статного моряка, зажигательная музыка, зовущая раскрепоститься и ни о чем серьезном не задумываться. Зачем? Серьезные проблемы пусть решают лысые дяденьки: они свое оттанцевали. И Лена, покачиваясь в такт, взяла его руку, приглашая на танец, и вдруг увидела глаза, наполненные такой затаенной болью, такой безмерной, нечеловеческой тоскою, какие видела только однажды у одинокого, выброшенного под забор замерзать щенка.

И Лена, наконец-то, заметила перед собой человека, хлебнувшего детдомовской жизни, и уже два года служившего на флоте, человека, который о море знал гораздо больше, чем показали сейчас в кинотеатре. Ее детский восторг и девичья болтливость столкнулись резко и неожиданно с горьким житейским опытом, и она извиняющим голосом спросила:

–Там что, все неправда, да?

–Ну, почему все? Историй таких было много, о них даже в газетах печатали, как наших моряков тайно держали в плену. Только в кино концы счастливые. Журналисты не пишут о тех, кого оставили в плену погибать. Отец смог вернулся лишь через десять лет из такого плена.