Криминальный пасьянс

Клякса уложила Клима в той самой комнате, где провёл последнюю ночь Мишка-Молдаванин. Сама села рядом и молча смотрела, как в глазах воровского авторитета угасает жизнь.

— Может, врача тебе вызвать? — для проформы спросила Клякса, заранее зная отрицательный ответ гостя.

— Не надо, — тихо прошептал Клим. — Я у тебя маленько отдохну, посплю, и утром уйду.

— Ну-ну… — пробормотала Клякса и закрыла дверь.

Однако поспать Климу не удалось. Всю ночь его мучили боли в сердце, и лишь под утро, когда в окне забрезжил рассвет, и комната наполнилась неестественным сиреневым светом, боль неожиданно отпустила. В эту же минуту скрипнула дверь, и в комнату тихо вошла женщина. Лица её Клим не видел, но понял, что это не Клякса.

— Кто ты? — прошептал старый вор, и его больное сердце непроизвольно сжалось от страха.

Женщина сдёрнула с головы сиреневую накидку, которая прикрывала её лицо и в упор взглянула на Клима.

— Узнал? — высоким красивым голосом спросила Сиреневая незнакомка. — Вижу, что узнал! Долго ты от меня, Климушка, бегал, но сегодня уже не убежишь. Пришёл твой срок, собирайся! — и с этими словами незнакомка коснулась рукой небритой щёки воровского авторитета.

«И совсем не страшно!» — успел подумать Клим, но в следующее мгновенье его тело заполнил обжигающий холод. Похожее ощущение он испытал в юности, когда зимой впервые попал в Колымские лагеря, но там можно было хоть немного обогреться в пронизанном сквозняками бараке. Сейчас же вошедший в него ледяной холод причинял ему нестерпимую боль.

— Мне холодно и больно, — одними губами прошептал Клим.

— Это пройдёт! — утешила его Сиреневая Дама. — Как только сердце перестанет биться, боль пройдёт.

В это мгновенье сердце старого вора остановилось, и перед ним разверзлась бездна.

— Что это? — удивился Клим, уже не чувствуя ни боли, ни страха.

— Это твой новый дом, — буднично пояснила Смерть. — Добро пожаловать в Вечность!

Когда Копчик пробрался в дом и, побродив по тёмным коридорам, наконец отыскал комнату, где спал Клим, за тонкой филёнчатой дверью раздался характерный звук передёргиваемого затвора и через мгновенье приглушённая брань. Копчик рванул дверь на себя и выставил вперёд пистолет, ствол которого удлинял глушитель. Посреди комнаты стоял мужчина, одетый во всё чёрное. Лицо незнакомца, так же, как и лицо Копчика, скрывала маска, а в руке был длинноствольный пистолет.

«Тоже с «глушаком» [31]», — машинально определил Копчик, да так и застыл, не решаясь открыть по незнакомцу стрельбу. Секунд тридцать, не шевелясь, они смотрели друг на друга.

— Судя по тому, что ты не стал в меня палить — ты не охранник, — глухо произнёс незнакомец. — А судя по «прикиду», ты здесь за тем же, за чем и я. Расслабься! Клиент мёртв и без нашего с тобой участия.

В этот момент Копчик разглядел в блёклом утреннем свете заострившееся лицо мёртвого воровского авторитета, с безвольно открытым ртом. На белой простыне, которой был укрыт труп, следов крови не было.

— Предлагаю разойтись по-мирному, без стрельбы, — предложил незнакомец в чёрном.

Копчик, немного помедлив, кивнул, и задом быстро выскользнул из комнаты.

Когда утренняя заря вовсю играла красками на небосклоне, в комнату вошла Клякса. Увидев покойника, женщина на мгновенье замерла, а потом стала испуганно креститься. Покончив с формальностями, Клякса шумно выдохнула и безбоязненно стала шарить по карманам одежды покойного.

В душе старой сводни не было ни страха, ни сострадания, как не было сострадания в душе проститутки по кличке «Цыганка», когда пятьдесят лет назад в этой самой комнате, в её присутствии, одурманенный наркотиком уголовник насиловал маленькую девочку по имени Фёкла.

Глава 15

С самого раннего утра в санатории «Лесные дали» царило необычное оживление. Все отдыхающие, включая персонал санатория, горячо обсуждали ночное происшествие. Ночью двое нездешних молодых мужчин пробрались на третий этаж спального корпуса, где в коридоре напали на отдыхающую — замужнюю женщину по имени Зоя. Мотивы преступления для прибывшей оперативно-следственной группы были не ясны, но повариха Варька, находясь на своём рабочем месте возле огромной варочной плиты, яростно потрясая черпаком, без малейших сомнений выдвинула основную версию происшедшего: «…И думать нечего! Маньяки это! Как есть сексуальные маньяки! Я про таких кино смотрела. Там их значит, двое тоже было, а она — женщина приятная на вид, одна-одинёшенька. Вот они над ней цельный час измывались, и что-то по-немецки лопотали. Погибшая тоже, говорят, одна была, а маньяков этих двое, и убили они её лишь после того, как их в коридоре муж ейный застукал»!

Варька была женщина одинокая, обделённая мужским вниманием, поэтому во всём происходящем видела сексуальный подтекст.