Кристалл желаний

Повелитель Вампиров всегда отвечал отказом на предложение призрака, но иногда в его голову закрадывалась мысль: а что было бы, если бы он однажды согласился? Как знать – призрак жил в оперном театре уже много лет, и не исключено, что за столь долгий срок ему все могли порядком надоесть. Или даже надоесть настолько, что он был бы только рад, убей лорд Уникам какую-нибудь капризную певицу. Призрак, который в прошлом был гениальным композитором и даже сейчас был широко музыкально одарен, мог бы продолжать писать музыку, но ограниченная, тупоголовая дирекция все равно держала его только на должности билетера.

– Конферансье в обмороке, – доложил призрак. – Никто не может привести его в чувство.

– Нашатырный спирт пробовали? – спросил лорд Уникам. – Или чеснок... Тоже очень хорошее средство. И мертвого, – он мрачно улыбнулся, – поднимет.

– Пробовали, – отозвался призрак. – Не помогает. Похоже, он что-то выпил перед этим.

– А-а... – В голове лорда Уникама забрезжила догадка. – Выпил, говоришь... И в глубоком обмороке? И жидкость конечно же синяя... Удовольствия искал, бедняга...

– Все бесполезно? – заключил призрак.

– Да. Можешь так и передать тем, кто им занимается.

– Дежурный техномаг. Из пожарной охраны.

– Ясно. – Лорд Уникам склонил голову, размышляя. – Пусть конферансье отвезут в Центральную больницу. Вы ему уже ничем не поможете.

Призрак бесшумно растворился, пройдя сквозь тяжелую портьеру и закрытую дверь. Лорд Уникам всегда закрывал дверь в ложу на ключ, чтобы ему не мешали посторонние.

Жертв «Синей грезы» становилось все больше и больше. По столице уже поползли слухи о начале неизвестной эпидемии, повергающей людей разных сословий и рода занятий в кому без всяких на то видимых причин. Никому почему-то и в голову не приходило связать напиток и потерю сознания воедино, несмотря даже на такие неопровержимые улики, как полупустой стакан, валяющийся на полу рядом с пока еще живым человеком. А если какому-то светлому уму подобное и приходило в голову, он предпочитал держать эти мысли при себе. Еще несколько дней, от силы неделя, и можно будет заказывать траурную панихиду по усопшим.

Теодор Уникам чувствовал, что в данной ситуации он совершенно бесполезен, поэтому не стоило забивать себе голову всякими глупыми размышлениями. Он пришел сюда развлекаться, значит, так тому и быть. Все-таки и деньги за это заплачены немалые. Он быстренько доел конфеты, не дожидаясь антракта. В сущности вампира есть свои неоспоримые прелести – можно никогда не волноваться за состояние своих зубов. Никакие сладости, а вместе с ними и кариес, не страшны. Даже если есть лошадиными дозами медовые коржики, политые вишневым вареньем, и мороженое. Кровь кровью, но от сладкого тоже грех отказываться.

При воспоминании о крови Повелитель Вампиров невольно перевел взгляд на шею молоденькой певицы. Своим острым зрением он видел, какая у нее нежная кожа, белая, словно первый снег, а слева на шее едва заметно пульсирует синяя жилка. Повелитель шумно сглотнул слюну и усилием воли отвел взгляд от девушки. На сцене весьма кстати появился скелет бравой половецкой лошади – все-таки маги перестарались с эффектами, – который на несколько секунд превратился почему-то в индийского слона из другой постановки, обвешанного бубенцами, а потом снова в лошадь. И на этот раз более живую, насколько данный термин вообще применим к иллюзиям. В зале послышался плохо сдерживаемый смех. Лошадь, позвякивая бубенцами, оставшимися от слона, и издавая веселое ржание, прошла сквозь оркестр. Кто-то из музыкантов растерялся и, не ожидая такого поворота событий, взял слишком высокую ноту. Это только прибавило зрителям веселья. Иллюзия испуганно отшатнулась обратно – в сторону массовки, изображавшей половецкое войско. Храброе войско быстренько потеснилось, уступая иллюзии дорогу.

Теодор Уникам раздраженно отвернулся от этого безобразия. Посетить Оперу этим вечером было плохой идеей.

– Надо будет поднять вопрос в Совете, – решил он. – Пусть мне придется злоупотребить своим служебным положением, но я добьюсь того, чтобы классические оперы прекратили уродовать. Соул и Ярок Гиншпиль меня поддержат.

У Ярока Гиншпиля, бывшего командующего сухопутными войсками, кроме армии и молодой жены была еще одна страсть – театр. Он слыл записным театралом, знал многие арии наизусть и даже несколько лет назад начал брать уроки пения и игры на рояле. Лорд Уникам никогда не слышал, как он поет, но говорили, что для Ярока уроки не прошли даром и теперь он обладатель красивого, сильного баритона.

Перед взором Повелителя Вампиров ненавязчиво промелькнуло море крови. Глубокое-глубокое, с опьяняющим мозг ароматом. Теодор удивленно заморгал и потряс головой. С чего бы это вдруг такие ассоциации? Должно быть, мысли о Яроке привели его к войску, а дальше по цепочке – войско, сражение, раненые, убитые, льется кровь... Какое сладкое слово...