Кристальный пик

Стоило мне понять это, как на меня обрушилось неестественное спокойствие. Будто кто-то прошептал на ухо: «Судьбу не обманешь. Судьбу не предотвратишь. Судьбе доверять нужно. Прямо сейчас, доверять-доверять, искренне и беззаветно». И Совиный Принц, никому прежде не отвечающий, повернул ко мне свою маску. Я была готова поклясться, что перьевая резьба на ней сложилась в улыбку, хотя улыбаться здесь было нечему.

— Госпожа, прошу, не обессудь. Я о Тумане расскажу, когда познаю его суть. Уж так оно заведено у богов вина и мудрости — какие только ради знания мы ни вытворяем дурости!

— Как это понимать? — вмешался Солярис, забыв от ужаса и гнева о своем нежелании говорить с богами и выступать от моего лица. — Вы не знаете, как победить Туман?!

— Мы что, зря сюда пришли? — подхватила Мелихор.

— Что ты задумал, идиот?! — продолжала наседать на него Волчья Госпожа.

Совиный Принц снова замолчал, и дом погрузился в хаос. Все кричали, ругались, спорили. Оттого я не сразу заметила, как Тесея, оставив Кочевника отдыхать рядом с опустевшим кубком, дергает меня за край туники. После подземной водицы ткань отчего-то преобразилась в цвете, стала ярко-голубой, почти лазуритовой. На ней пальцы Тесеи в мелких отметинах от иголки казались совсем белыми. Подняв глаза, я обнаружила, что таким же белым у Тесеи было и лицо.

— С-С-ст… Ст-р…

От испуга она даже не смогла выговорить его имя. Благо, Солярис среагировал и без этого. Он оттолкнул нас обеих в сторону, сгребя рукой, и закрыл спиной от Медвежьего Стража. Пока остальные ссорились, тот каким-то образом поднялся на ноги, расправил плечи и, рыча, стал тянуть шерстяную нить во все стороны. Она затрещала, разрываясь плеть за плетью.

— Невеста! — вскричал Страж. — Я слышу тебя!

А в следующую секунду ее услышали все. Крылья Принца, сложенные за спиной, раскрылись и взъерошились, а Волчья Госпожа вскинула рябиновый посох, прячась за свою рычащую волчицу. Та встала на дыбы, скребясь о входную дверь, за которой кто-то пел звонким девичьим голосом, ему — я точно знала! — не принадлежащим.

— Век за веком я одна. Ночь моя без звезд темна. За холмом, что ветер сплел, за равниной, куда любимого увел. Я лунный серп с небес возьму, перережу им косу. Из косы родится зверь — дитя всех моих потерь…

— Невеста! — отозвался Страж на ее, — его, — пение и натянул нить еще сильнее. На его мускулистых руках выступили жилы.

Если не знать, кто стоит по ту сторону двери и так бесподобно имитирует любые голоса и лики, то можно было решить, что Кроличья Невеста и впрямь воскресла. Даже золотая маска ее, которая по-прежнему лежала на краю ковра, откликнулась на глас: по резьбе забродили странные блики, похожие на чернильные пятна. Маска словно говорила: это не моя хозяйка, это скверна, которая пытается отравить меня и вас.

Красный туман, Селен, пришел.

Я невольно шагнула на его зов, но Солярис перехватил меня рукой. Сжал так крепко, что локоть пронзила боль, и подтащил к Совиному Принцу, задумчиво скребущему пальцем свою маску.

— Выход другой из дома есть?

— Нет, лишь окон здесь не счесть.

Солярис задрал голову вверх, оглядывая высокие этажи, образующие башню. Будь мы в своем мире, он бы ответил: «Чем окна не двери?» — обратился бы собою и проломил бы витражное стекло, но без труда выбрался бы отсюда. Однако сид сделал его больше человеком, чем драконом. Не было крыльев. Не было путей для отступления. И смысла в этом отступлении тоже не было. Я там, где должна быть — ни больше, ни меньше.

— Дикий, да очнись же ты! Никакая не Невеста это! — воскликнула Волчья Госпожа, оторвав от другого рукава новый кусок ткани и принявшись вытягивать из него пряжу наспех, чтобы пленить Медвежьего Стража еще раз.

Та нить, что сдерживала его до этих пор, лопнула.

Посыпались на пол обрывки шерсти, и никаких оков не стало. Медвежий Страж выпрямился во весь рост, и, будь здесь потолки, он бы наверняка пробил их головой. Никто, даже Волчья Госпожа и Совиный Принц, не осмелились выступить против него. Впрочем, они его и не интересовали.

— Век за веком я одна. Ночь моя без звезд темна. Из косы родился зверь — я его навек теперь, — снова пропела с улицы Кроличья Невеста. — Это он всего тебя лишил. Зверь, дракон жемчужный, твою Невесту погубил.

Кочевник, найдя в себе силы только сесть на полу, но никак не встать, прохрипел, глядя на дверь:

— Что она только что сказала? «Дракон жемчужный»?..