Кривые зеркала

Дверь открылась сама, когда до неё оставалось сделать пару шагов. Я успел прикинуть, как разобраться с тем, кто из неё выйдет, используя только ноги, но тут же забыл об этом. В открывшемся проёме стоял высокий старик. Открытое, исполосованное мелкими морщинками лицо, седая, аккуратно подстриженная бородка. Его длинные, стянутые на затылке седые волосы спускались за спину. Черные резиновые шлёпки на босу ногу. Серая, просторная рубаха без воротника свободно свисала поверх темно-синих шаровар. Но самым удивительным в его внешности были светло-голубые глаза. Точнее, их выражение. Он смотрел так, словно всю свою жизнь ждал нашего появления. Я даже остановился в удивлении, таращась на него с открытым ртом. Наверное, хотел что-то сказать, но забыл, что именно. И рот закрыть тоже забыл. Но когда я так остановился, он замахал руками.

– Не стойте. Что же вы. Входите.

– Простите, нам нужна… – Я всё-таки вспомнил, что хотел.

– Несите его в дом. – Он с такой теплой заботой смотрел на вздрагивающего на моих руках Дружка. – Ох, и досталось же вам. Проходите скорее.

Старик исчез в проёме, и я поспешил следом.

– Погоди! Это может быть ловушка! – Прорезалась-таки. Что-то раньше она такой заботы не проявляла. Когда мы заходили в депо, сама вела нас туда без тени сомнения. В любом случае мне было неинтересно с ней спорить. Да и некогда. Поэтому я просто проигнорировал её замечание и поспешил за стариком.

Комната оказалась очень просторной, хотя и весьма аскетичной. Стены дома изнутри не были ничем отделаны, красуясь, как и снаружи, округлостями плотно подогнанных брёвен. Мебелью здесь служили несколько табуретов, расположившихся вокруг широкого дощатого стола, и приютившаяся в углу аккуратно заправленная раскладушка. В дальней стене виднелись ещё две двери, между которыми возвышался массивный шкаф. Старик уже достал из шкафа блестящий металлический ящик с округлыми краями и повернулся к нам.

– Кладите его на стол. Сейчас посмотрим. – Я с сомнением посмотрел на белоснежные кружева покрывавшей стол скатерти (наверное, из той же ткани, что и занавески на окнах) – вряд ли получится отстирать с неё кровь. – Кладите, не сомневайтесь. Другого стола здесь всё равно нет. – Железный ящик со стуком опустился на столешницу, и из него стали появляться бинты, пучки ваты, жгут, какие-то склянки и блестящие инструменты. Пришлось приложить над собой усилие, чтобы разжать сжимавшие Дружка руки. И ещё большее усилие потребовалось, чтобы сделать шаг назад и дать старику склониться над раненым щенком. Напряжение последних часов и сдерживаемые всё это время эмоции неожиданно накатили неудержимой лавиной. Ноги подогнулись, и я опустился на пол мимо стоявшего рядом табурета, на который тут же облокотился рукой. Краем глаза отметил, что Лика тоже вошла в дом, и сейчас подпирает косяк двери, скрестив на груди руки. Её разноцветные глаза превратились в узкие злобные щёлки, через которые она внимательно следила за стариком. Я тоже снизу вверх смотрел на его широкую спину. Хвост волнистых седых волос спускался ниже пояса, почти достигая украшенного простенькой вышивкой края рубахи. Несмотря на явно значительный возраст, его движения были быстрыми и точными. Он что-то бормотал вполголоса, колдуя над лежащим на столе щенком, но я не мог разобрать, что именно. Да это было и не важно. Важно, что он обязательно поможет Дружку. Не знаю, откуда у меня взялась такая уверенность. Я просто знал, что могу ему доверять. А ещё я точно знал, что здесь мы в безопасности, и плевать на то, что там думает себе эта гадина. Скорее даже её поведение только подтверждало мою уверенность. Учитывая, сколько раз она сама намеренно или ещё по каким-нибудь причинам заводила меня в опасные ловушки.

Что-то влажное неприятно коснулось плеча, и я с удивлением уставился на старика, который уже стоял возле меня на одном колене. Он протёр мою рану комком влажной ваты, окуная её в глубокую пиалу, которую держал в свободной руке. Я посмотрел на стол, где на бело-красных кружевах скатерти лежал перебинтованный Дружок.

– Что это за место? – Я так и не решился задать тот единственный вопрос, который меня сейчас волновал.

– Трамвайная остановка. – Старик пожал плечами. На его сосредоточенном лице неожиданно расцвела улыбка. – А вы что думали?

– Не знаю. – Теперь была моя очередь пожимать плечами. Я вздрогнул от неожиданного жжения, когда он протёр края прочерченной в плече кровавой бороздки другой ваткой. – На другой трамвайной остановке не было ни светофора, ни домика.

– Лучше, конечно, зашить, но можно и просто забинтовать. Само заживёт. – Я махнул рукой, и он, правильно расценив мой жест, принялся бинтовать обработанную рану. – Я допускаю, что вы уже много где побывали, но в Лабиринте есть только одна трамвайная остановка. – Я покосился на застывшую у входной двери напряжённую фигуру.