Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках

Возможности «защитников доллара», когда они решились действовать, впечатляют. В течение четырех месяцев (с мая по сентябрь 2011 года) были заменены оба высших руководителя МВФ. Директором фонда (должность, которую по традиции занимает европеец) стала формально француженка, а на деле американка (с 1981 по 2004 год работавшая в Baker McKenzie со штаб-квартирой в Чикаго) Кристин Лагард. Первым заместителем директора (эта должность, напротив, зарезервирована за американцами) был назначен уже упоминавшийся Дэвид Липтон, работавший в клинтоновском Министерстве финансов под руководством Роберта Рубина (1997–1998), а позднее устроившийся на должность директора по международным рискам в Citigroup (2005), где в то время также работал Рубин. Предшествовали этим изменениям два события, разделенные буквально несколькими днями: 1) 12 мая 2011 года первый заместитель директора МВФ Джон Липски официально заявил, что уходит со своего поста по завершении текущего срока, то есть 31 августа, и 2) 14 мая 2011 года в аэропорту имени Кеннеди был арестован Доминик Стросс-Кан.

Перед тем как перейти к завершающей стадии нашего исследования и разобраться наконец, кто же подставил Доминика Стросс-Кана, нужно сказать несколько слов о Джоне Липски. В отличие от Липмана, он никогда не работал ни в правительстве США, ни под началом Роберта Рубина. Липски получил образование в Стэнфорде, после чего сразу же устроился в МВФ (1974), где и проработал до 1984 года. После этого он продолжил карьеру в банке Salomon Brothers под руководством Генри Кауфмана, работавшего также в Lehman Brothers (конкурент Goldman Sachs), а еще поучаствовавшего в финансировании Бернарда Мейдоффа (вместе с Пиччиотто). Учитывая, что Липски пять лет проработал в лондонском подразделении Salomon Brothers, можно с высокой вероятностью предположить, что его круг общения принадлежал скорее к «соросовской» группировке. И вот всего за два дня до «дела Стросс-Кана» этот потенциальный союзник «мировых денег» объявляет о завершении карьеры! Выдающаяся интуиция — или предложение, от которого нельзя отказаться?

Вот теперь можно вернуться и к самому Стросс-Кану. Санкцию на его срочный арест дал прокурор Манхэттенского округа штата Нью-Йорк Сайрус Вэнс-младший. Поколению читателей, которые еще помнят Советский Союз, это имя покажется смутно знакомым. И неудивительно: отцом Сайруса Вэнса-младшего был Сайрус Вэнс-старший, госсекретарь США (то есть второй человек в государстве) в администрации Картера. Карьера сына столь высокопоставленного человека была организована по всем правилам американской элиты: сразу же по окончании университета (1982) Вэнс-младший устроился на работу ассистентом прокурора в тот самый Манхэттенский округ, который впоследствии и возглавил. Прокурором округа в те годы был знаменитый Роберт Моргентау, семь раз переизбиравшийся на эту должность (с 1975 по 2009 год). Отцом Роберта Моргентау был Генри Моргентау, министр финансов в правительствах Рузвельта (1934^_1945); как видите, переход сыновей госслужащих на прокурорскую работу — обычная практика в американском истеблишменте. За долгие годы в ассистентах Моргентау побывали и другие «сыночки», такие как Джон Кеннеди-младший (сын того самого Кеннеди) и Эндрю Куомо, сын губернатора штата Нью-Йорк Марио Куомо. Когда в 2009 году Моргентау решил уйти на покой, в преемники он выбрал именно Вэнса, поддержав его на очередных выборах прокурора (вместе с семейством Кеннеди). Как видите, в лице Моргентау мы имеем дело еще с одним высокопоставленным фронтменом, готовящим кадры для целой группировки, вопрос лишь в том, для какой!

Итак, судьбу Стросс-Кана решал потомственный политик, профессионально разбирающийся в различного рода интригах. Для Сайруса Вэнса (перестанем уже называть его младшим, все-таки 65 лет человеку) «дело Стросс-Кана» оказалось далеко не подарком: решительный арест столь высокопоставленного подозреваемого вызвал серьезные сомнения в беспристрастности прокурора. В прессе появились критические замечания о том, что Вэнс забыл о презумпции невиновности, что он не Моргентау, что его действия «разрушили международную репутацию американского правосудия» и что в конечном счете это дело будет стоить прокурору карьеры. Идти на столь серьезный риск человек уровня Вэнса мог лишь в том случае, если был уверен в конечном успехе (которым, как мы теперь знаем, все и закончилось). Обрести такую уверенность за несколько часов, прошедших со звонка Диалло в полицию до санкции на арест Стросс-Кана вряд ли было возможно, следовательно, Вэнс заранее знал, что должно произойти 14 мая.