Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках

Первым звоночком стало предупреждение из офиса генерального прокурора штата (уже упоминавшегося нами Эндрю Куомо): 33-страничный отчет о том, как Спитцер вынудил полицию штата вести наблюдение за своим политическим противником, республиканским сенатором Бруно, разумеется, незаконно. Видимо, предупреждение не подействовало, и 10 марта 2008 года разразился крупнейший в Нью-Йорке (до «дела Стросс-Кана») сексуальный скандал: Спитцера поймали на многолетней оплате услуг дорогостоящих проституток, да еще с помощью «подозрительных» банковских транзакций (на суммы, чуть-чуть меньшие, чем попадающие в федеральный мониторинг). Для частного лица — пустяк, но для политика, многие годы вещавшего на весь мир о высоких принципах и моральной чистоте, — конец карьеры. 12 марта Спитцер подал в отставку, и больше о нем как о политике никто не слышал.

В отличие от Стросс-Кана, Спитцер действительно пользовался услугами проституток и платил за них со своих банковских счетов. Однако и в этом случае тут же родилась конспирологическая версия: Спитцера подставили! Кто? Ну конечно же обиженные им воротилы с Уолл-стрит, например Гринберг! В 2010 году на экраны США вышел документальный фильм «Клиент 9» (идентификатор Спитцера в элитном борделе, услугами которого он пользовался), в котором известный американский продюсер и режиссер Алекс Гибни последовательно развивал эту версию. Действительно, сбор доказательств по делу Спитцера вели сразу две группы полицейских — одна анализировала его платежи, другая прослушивала телефонные разговоры элитного борделя и аффилированных с ним фирмочек. Только состыковав две полученные базы данных, можно было однозначно отождествить «клиента 9» с Элиотом Спитцером. По официальной версии, расследование было начато после получения информации из банка о «подозрительных платежах» губернатора; но откуда тогда следователи догадались, что прослушивать нужно именно бордель?!

Практик. Когда все говорят о коррупции и проституции, опытные люди Власти делают свои выводы. Спитцер за неделю до скандала сказал о том, что страховые компании, зарегистрированные в штате Нью-Йорк, находятся в сложном финансовом положении, и потребовал, чтобы они в двухнедельный срок или увеличили свои капиталы, или отдались в управление контролирующим органам штата (то есть фактически объявили о своем банкротстве). До кризиса 2008 года оставалось еще около полугода, и, видимо, было принято решение, что говорить о нем еще

рано. Вот Спитцер и получил — через две недели никто о его словах и не вспомнил.

Кстати, только AIG получила по итогам кризиса из бюджета много десятков миллиардов долларов, так что Спитцер был прав. Ну и на фоне этих денег какой-то мелочью вспоминается то, что на момент скандала именно Спитцер считался одним из главных фаворитов Демократической партии на выборах, а вовсе не какой-то малоизвестный Обама.

Теоретик. Повторим, что в «деле Спитцера» все эти подозрения возникли по поводу реально совершенных действий и касались только «процедурной» части расследования. В случае Стросс-Кана фабрикация дела потребовала куда более грязной работы: 1) предоставление Стросс-Кану контролируемой проститутки для сбора его спермы, которая потом будет основным доказательством в деле; 2) подбор среди околокриминальной публики (нелегальных мигрантов) женщины, которая сыграет роль жертвы вплоть до добровольного получения телесных повреждений (подтверждены экспертизой); 3) похищение мобильного телефона, что позволило узнать о планах Стросс-Кана и своевременно перехватить его в аэропорту. Преступления посерьезнее, чем установка микрофонов в «Уотергейте» или слежка за политическим противником губернатора, но без них дело и вовсе было бы шито белыми нитками, а так созданных улик оказалось достаточно, чтобы в гражданском процессе Диалло вынудила Стросс-Кана пойти на мировое соглашение и выплатить около 1,5 млн долларов отступных. Оба «дела» были созданы достаточно профессионально, чтобы завершиться успешно для организаторов — то есть с серьезными потерями для обвиняемых и без какого-либо риска дальнейших разоблачений. Так кем же были эти «фальсификаторы»?