Кроха

И потом, с веселым улюлюканьем, они подняли повыше свои трофеи и затрясли ими. Головы. Две головы на пиках. Очень искусно сделанные, мелькнула у меня мысль. Интересно, уж не Куртиуса ли это работа? Неужели те самые головы, которых недосчиталась вдова? Но потом мне все стало ясно: это были не восковые головы, вовсе нет. Это были головы во плоти, плоды трудов их родителей. Настоящие головы. Одну поднесли поближе к лицу Эдмона, словно для сравнения, словно чтобы они могли пообщаться. Эдмон завизжал, извиваясь всем телом, пытаясь отлепиться от ограды, но его голова никак не хотела высвобождаться из прутьев.

Из Обезьянника вышел мальчуган-работник.

– Воск! – крикнула я ему. – Принеси воску да побыстрее!

Воск, подумала я. Воск поможет. Только воск, если им обмазать прутья ограды, поможет мне вызволить Эдмона. Воск – отличная смазка. Он не дает дверям и окнам заклиниваться, им можно обмазывать и металл, и дерево. А еще его можно использовать на коже так же, как на металле. Воск не дает дверным петлям визжать. Может быть, и на Эдмона он окажет такое же действие.

Из дома выбежала вдова.

– Эдмон! – закричала она. – Эдмон! Немедленно вернись!

Оттолкнув меня в сторону, она попыталась оттащить сына от ограды, но даже ее приказ не мог заставить его сдвинуться с места.

– Отойди! – бросила она мне, побелев и трясясь от злобы. – Пусть они пройдут!

– Принесите воск! – снова закричала я. – Воск поможет освободить ему голову.

– Воск! Воск сюда! – издала вопль вдова.

Мальчишка-работник исчез в Обезьяннике.

– Да это же дом восковых людей! – крикнул кто-то из-за ограды. – Я был тут. Видал там фигуры разных знаменитых господ.

– А что с нашими будем делать? С нашими знаменитыми головами? Это, конечно, не фигуры, но уж головы точно. Эти головы все должны знать.

– Де Лонэ, комендант Бастилии!

– Бывший комендант!

– Он по нам стрелял!

– Больше не постреляет!

Прибежали слуги, принесли воск. Я отковырнула кусок и стала втирать его в прутья вокруг ушей Эдмона. Вдова отодвинула меня.

– Я здесь, Эдмон! Я здесь! – заголосила она.

– А это голова де Флесселя[10] – из-за него народ голодал!

Люди затрясли перед лицом Эдмона второй головой, насаженной на пику. Тот в ужасе зажмурился.

– Теперь не будем голодать!

– Жирный купчишка!

– Мы его выпотрошили!

Удлинившаяся шея маркиза де Лонэ

Его товарищ по несчастью де Флессель

Я никогда еще не была свидетельницей убийства, ни разу в жизни. Я даже людских голов не видала, кроме тех, что отливали из гипса. Но теперь внезапно я увидела их вблизи. И мне открылась новая истина. Я не могла отвести от них глаз. А бедный Эдмон, оказавшийся в столь неподходящей компании, истошно выл и никак не мог высвободить голову. Воск его спасет, уверяла я себя. Воск поможет. Воск должен помочь.

– Вам надо эти головы вылепить из воска! – раздался выкрик из толпы, обращенный к вдове.

– Прошу вас. Идите своей дорогой, оставьте нас в покое, – заскулила она.

– И не подумаем. Сначала сделайте головы. Вот, возьмите! И сделайте их из воска.

– Нет, нет, прошу, уходите!

– Нечего указывать, что нам делать!

– Мы не перестанем! Если только не хотите, чтобы мы насадили на пику третью башку!

– Отрежь ее! Отрежь! Вспори ему глотку!

Эдмон закричал – теперь вполне осмысленно. Боже, как он вопил.

– Мари! – кричал он. – МАРИ! МАРИ!

Он заговорил нормальными словами. Своими словами, которые повторял снова и снова.

– МАРИ! МАРИ!

– Я здесь! – каркнула вдова. – Вот она я, Эдмон, твоя мать!

– МАРИ! МАРИ!

Делать было нечего.

– Я сделаю для вас слепки голов, – произнесла я наконец. – Следуйте за мной вдоль ограды, вот сюда, и принесите мне головы.

– МАРИ!

– Бегите, мальчики, за инструментами Куртиуса. Бегите!

– А это долго? – спросили из толпы.

– Несколько минут, – ответила я. – За это время как раз гипс застынет. Я постараюсь побыстрее, и вы сможете отправиться в путь.

– Ты уж постарайся, а то мы быстро пополним свою коллекцию!

– Не надо, – поспешно заметила я. – В этом нет необходимости.

Вынесли сумку с инструментами моего наставника, которая всегда стояла наготове у задней двери. Мужчина, взгромоздившись на плечи стоящего рядом, передал мне поверх ворот голову, все еще торчащую на пике. К моему удивлению, голова оказалась такой увесистой, что я ее чуть не выронила. Мне нужно было покрыть ее гипсом. Только лицо.

– Чтобы снять гипсовые слепки с этих двух голов, потребуется куда меньше времени, чем обычно, – пробормотала я. – Им ведь не надо в ноздри вставлять соломинки для дыхания, и даже если я буду обращаться с ними не слишком аккуратно, жаловаться они явно не станут.

И расположившись прямо во дворе Обезьянника, я принялась за работу. Мартен Мийо, с трясущимися руками, помогал мне.

– Мягкое мыло, – коротко распорядилась я.