«Крокодил»

Для поправки пошатнувшихся делишек Беня поступил в услужение к Адольфу Гитлеру. Но служба у Адьки не дала Бене никакого удовлетворения. Работать приходилось на своих харчах, и зачастую бедный Бенчик принужден был подставлять свою морду под удары, предназначенные его хозяину. Так, например, под Сталинградом Беня потерял все легионы своих древнеримских макаронщиков, после чего, обращаясь к Адьке и не будучи слишком силен в истории, воскликнул:

— Вар, Вар, отдай мне мои легионы!

На что нервный Адя отвечал:

— Плевал я на твои легионы. У меня и своих лупят и в хвост и в гриву…

Кончилось все это тем, что Беня вынужден был уйти в мир иной. Как говорится, собаке — собачья смерть.

ДРУЗЬЯ ПО НЕСЧАСТЬЮ.

Перевел с итальянскогоВалентин Катаев

Сергей Васильев

НИХТ ГУТ, ГОСПОДА ОККУПАНТЫ!

Итак, господа оккупанты,два годы войны —срок большой.А ваши войска(то есть банды)никак не вернутся домой.Всё те же дороги лесные.Но нету возврата назад.

И пули советские, злыепо-прежнемугусто свистят.Всё те же снарядыи мины.и негде укрыться в тиши.И гложут арийские спиныпростые окопные вши.И бомбы летятповсеместно.и бьют партизаны в ночи.И спрятаны — где.неизвестно —от «полной победы» ключи.Итак.господа оккупанты,пора бы закончить базар.А ваши войска(то есть банды)то в холод бросает.

то в жар.Спокойно!Такое бывает —И бледность и немощныйвид…(Когда карачун подступает,всегда почему-то знобит.)Да, да,господа оккупанты,здоровье больного«нихт гут».Военные ваши талантызачахли в России,капут!Но мы,господа, вам поможем,Мы дружныйи верный народ.Мы наши лекарства

умножим —и кризисна убыль пойдет.Даем мы вам честное слово(А мы обещанья храним!),Что тягостный кризисбольногоМы вытравим вместес больным!

Григорий Рыклин

ЗОЛОТАЯ ОСЕНЬ

— Хорошие дни стоят. Дмитрий Николаич!

— Чудесные, Петр Максимыч! Что и говорить: золотая осень.

— И август хорош. И сентябрь не подкачал.

— «Уж небо осенью дышало, короче становился день…» Замечательно!

— Что замечательно: стихи или осень?

— И то и другое. И неувядаемый стих Пушкина, и желтеющий лист березы.

— С подлинным верно, Дмитрий Николаич. А лето какое!

— Что и говорить! Разве можно сравнить июль этого года с прошлогодним?

— Да, погода совсем изменилась.

— Воздух совсем другой, Петр Максимыч. Синевы небесной прибавилось. Мценск, Орел. Все тургеневские места. Ну, конечно, и Белгород.

— Ив Белгороде жил Тургенев?

— Нет. Но тем не менее — важный стратегический пункт.

— Да, июли уже не те, и августы не те. Отделка другая, качество более высокое.

— Что и говорить! В особенности же, Петр Максимыч, хорошо в августе в районе Харькова.

— Где именно?

— Везде. И в самом городе. И восточней Харькова, и западней, поближе к Ахтырке. И южнее — в районе Змиева и Чугуева.

— Там сейчас подсолнухи зреют.

— Там сейчас, Петр Максимыч, судя по оперативной сводке, много кое-чего зреет. А еще скажу я вам: очень приятный осенний пейзаж поближе к Полтаве.

— Что и говорить! Он в этом году выше всяких похвал.

— Кто?

— Я имею в виду месяц сентябрь. Интересный месяц.

— Сейчас весьма заманчиво в Брянских лесах: падают листья, хрустят фрицы, форсируются реки. А какая красота на юге, на берегу Азовского моря.

— Богатейший край!

— Чехов писал о тех местах: «Почва такая хорошая, что если посадить в землю оглоблю, то через год вырастет тарантас». Сейчас он мог бы прибавить: «А если бросить в немецкий блиндаж гранату, то через день-другой вырастает крест на могиле фрица».

— Что и говорить! Благодатная почва.

— Таганрог — это родина Чехова. Большой писатель! Очень люблю я, Петр Максимыч, короткий и ясный слог.

Вот послушайте. Небольшой отрывок о Таганроге: «Ломая упорное сопротивление противника, советские кавалерийские и механизированные соединения прорвались в тыл немецких войск». Читаешь — и нельзя оторваться.

— Дмитрий Николаич, это же не Чехов писал. Это из сводки.