Крокодилий сторож

– Примерно час назад владелец кафе-бара с первого этажа обнаружил вашего соседа снизу, Грегерса Германсена, в разгаре сердечного приступа. Его отвезли в больницу и приводят в порядок. Ему повезло, что его быстро нашли, сейчас, насколько нам известно, его состояние стабильное. Он растянулся прямо на пороге квартиры на втором этаже.

Эстер взяла френч-пресс со вчерашним кофе, но поставила его обратно, так им и не воспользовавшись.

– Это должно было рано или поздно случиться. Грегерс уже давно был совсем плох. А что он делал на втором этаже?

– Вы знаете, мы как раз надеялись, что вы поможете нам пролить свет на этот факт.

Полицейский скрестил руки на груди и спокойно посмотрел на нее.

Эстер отложила тяжелое покрывало на диван честерфилд, уже занятый какими-то бумагами, смятыми одноразовыми платочками и несколькими небрежно брошенными кардиганами. Молодые люди, вероятно, переживут вид пожилой дамы в ночной сорочке.

– Скажите мне наконец, что вы здесь делаете? С каких это пор полиция вторгается в дом, где старик упал от сердечного приступа?

Сотрудники полиции обменялись взглядами, которые сложно было расшифровать. Вероятно, сами они прекрасно друг друга поняли, так как женщина кивнула с порога и слегка отклонилась назад. Керлер осторожно отодвинул стопку книг и чуть глубже устроился в кресле.

– Фру Лауренти, вы слышали что-нибудь необычное накануне вечером или ночью?

Во-первых, Эстер передернуло от того, что ее назвали «фру», а во-вторых, она не слышала ничего, кроме релаксационной композиции с песнями китов, в настоящий период времени она прослушивала эти звуки в качестве снотворного, когда красное вино не справлялось с этой ролью.

– Во сколько вы вчера легли спать?

Он и не думал останавливаться.

– За последние несколько дней в вашем доме происходило что-нибудь необычное? Говорите все, что придет на ум.

Взгляд полицейского был спокойным и открытым. Он снова скрестил руки на груди.

– Вы вытаскиваете меня из постели ни свет ни заря, я сижу перед вами в ночной рубашке, не успев даже выпить кофе, и я хочу знать, в чем дело, прежде чем отвечать на какие бы то ни было вопросы! – Эстер поджала губы.

– Ранним утром Грегерс Германсен обнаружил в кухне на втором этаже труп молодой женщины. – Полицейский говорил медленно, не сводя с нее глаз. – Мы находимся в процессе установления личности жертвы и выяснения причины смерти, однако уже знаем, что речь идет о преступлении. Господин Германсен испытал колоссальное потрясение и пока что не в состоянии общаться с нами. Необходимо, чтобы вы рассказали все, что вам известно о жильцах дома, а также о том, что происходило в подъезде в течение нескольких последних дней.

Эстер почувствовала, как волна шока охватывает ее тело, распространяясь от щиколоток к бедрам и парализует грудную клетку, и засомневалась, что может дышать. Кожа у нее на голове съежилась, коротко подстриженные волосы, подкрашенные хной, от долгой дрожи встали на затылке дыбом.

– Кто? Это кто-то из девочек? Неправда. В моем доме никто не может умереть.

Она сама поняла, как нелепо это прозвучало, как-то бездумно и наивно. Почувствовав, что пол уходит у нее из-под ног, она схватилась за подлокотник, боясь упасть.

Полицейский протянул руку, чтобы поддержать ее.

– Так что там насчет кофе, фру Лауренти?

Наконец-то оторвавшись от блюдца с остатками хлеба с джемом, оса с жужжанием перебралась на стопку книг. Резкий щелчок диспенсером для скотча, и расплющенное тельце насекомого отправляется в свой последний полет в распахнутое окно.

Вдохнув аромат нового дня, она была вынуждена зажать ноздри пальцами, чтобы подавить ощущение щекотания в носу. Прекрасное чувство, смесь меланхолии и счастья, нужно было попытаться сохранить его как можно дольше. Волосы еще влажные после душа в кабинке, покрытой толстым слоем известкового налета. Придется срочно что-то с этим делать, чем-то обработать, что ли. Комната наполнилась солнечным светом и звуками утреннего города. Автомобильные гудки, крики велокурьеров, переругивающихся с ранними туристами, аромат свежевымытого асфальта.