Кроме Стоунхенджа

Всякий замкнутый круг – это магическая фигура. Он означает вечность, не имеющую ни начала, ни конца. Колдун, приступая к заклинаниям, чертил мелом белый круг. Бернарден де Сен-Пьер, благоговевшие перед «великолепной и таинственной» природой, поселил своих бесплотных близнецов Поля и Виргинию «точно в центре круглой чаши, образованной кольцом из скал». Юнкера в «Михаэле Кольхасе» Клейста боялись, что они «не смогут вырваться из магического круга, в котором были зачарованы». В «Одиссее» Гомера

«старцы в собранье сидят на камнях, расположенных кругом».

Математически круг представляет собой фигуру, которая при заданном периметре обладает наибольшей площадью; в него можно вписать правильный шестиугольник со стороной, точно равной радиусу окружности; окружность точно описывается вокруг правильного треугольника или вокруг шести сложенных вместе равносторонних треугольников все отрезки одной окружности имеют однаковую кривизну.

В античные времена круг считался символом совершенства – эфирного, небесного. Труды Аристотеля, величайшего авторитета древности показывают это со всей очевидностью. Низменная материя (земная, плотская) устремляется по прямой линии к центру мироздания (Земле), и небесная материя движется вокруг Земли по вечным кругам. Это движение не требует никаких усилий, никакой энергии. Магия круга гарантировала ежедневный восход Солнца, свершающего свой путь по небесной орбите. Она же обеспечивала неизменность звезд на их путях.

Много ли магии было заключено в этом белом круге на Солсберийской равнине? Бесспорно, ему приписывались какие-то магические свойства. Современный ученый близоруко рассматривает числа, которые характеризуют периодические изменения в поведении Солнца и Луны и смену затмений, и видит в них всего лишь конкретные факты. Но эти числа, а также геометрические соотношения и фигуры, могут послужить основой для всяческих ритуальных построений – магических, завораживающих сознание оккультных верований, которые вдохновляли строителей на полное напряжение всех их сил.

Фотограмметрическая аэросъемка Стоунхенджа позволила по-новому взглянуть на древнее сооружение. Она обеспечила точность измерений, которая привела бы в восторг этих инженеров конца каменного и начала бронзового века. Она добавила к легенде новые неопровержимые факты и послужила исходной точкой для новых гипотез.

Аэрофотосъемку проводила воздушная служба департамента охоты. Связь с фотограмметристами я держал через Ч. Р. Гершеля, потомка сэра Вильяма Гершеля, музыканта, а впоследствии астронома, который открыл планету Уран и был воспет Китсом: «Я ликовал, как звездочет, узревший новую планету». Когда король Георг III пригласил Гершеля в Виндзор, чтобы назначить его королевским астрономом.[14]

Гершель проехал мимо Стоунхенджа. Позднее он на жалованье от короля построил крупнейший в мире для того времени телескоп, укрепленный на деревянных опорах, которые перекатывались по кольцевому рельсу с помощью ворота. Астроном Гершель взирал с земли на небеса, его потомок смотрел с небес на землю.

Стереоскопическая аэрофотосъемка производится однообъективной камерой, а не двухобъективной, которой пользуются фотографы-любители. В днище самолета вмонтирован особый объектив, обеспечивающий минимальную дисторсию. Самолет летит точно по горизонтальной прямой, и съемка производится непрерывно и автоматически. Специальная шторка компенсирует влияние движения самолета.

В лаборатории на экран проецируются два изображения – зеленое и красное. Оператор смотрит в особые очки и видит в приборе миниатюрный Стоунхендж – объемный, совсем как настоящий. Внутри прибора движется белая метка, управляемая особыми рукоятками. Ее можно вести по земле, поднимать на вершину монолита, спускать в глубину рва. Прибор позволяет определить высоту камня или почвы над уровнем моря. Это очень точный, простой, механически безошибочный метод, а во всех частностях можно спокойно положиться на оператора.

Когда мне показали первый фотограмметрический план, я растерялся. Число камней не сходилось. В подкове из голубых камней появился лишний камень.

Я обратился за объяснениями к мистеру Гершелю. Операторы снова запустили пленку в непогрешимый прибор и повторили измерения.

Тысяча извинений!

Это не камень, а человек.

Ошибка была вполне понятной и простительной. В тот момент, когда самолет снимал голубые камни, между ними стоял ни о чем не подозревавший пожилой турист (лысый). Его тень напоминала тень камня, а макушка походила на отшлифованный долерит. «Вертикальный объект высота 178 см», – определила машина.

«Камни, еще стоящие, неисчислимы», – писал древний хронист А поэт эпохи Возрождения, сэр Филип Сидней, «совершенный джентльмен», как его называли, писал в своей поэме «Чудеса Англии»:

Близ Уилтона камней прекрасна груда,Но этот хаос глаз не в силах счесть…