Крошка Доррит (Книга 2)

Флора встала и оглянулась на Артура. - С удовольствием, - поспешил он ответить на это безмолвное приглашение, - а Эффери, я думаю, не откажется посветить нам.

Эффери взмолилась было: "Ой, не надо меня ни о чем просить, Артур!" но мистер Флинтвинч сразу же прикрикнул: "Это почему же? Эффери, старуха, что ты еще выдумала? Смотри у меня, кляча!" - после какового дружеского увещания она неохотно вышла из угла, отдала свою вилку любезному супругу и в обмен получила от него свечу.

- Ступай вперед, дура! - сказал Иеремия. - Вы сперва наверх или вниз хотите идти, миссис Финчинг? Флора ответила: "Вниз".

- Стало быть, спускайся вниз, Эффери, - сказал Иеремия. - Да хорошенько делай свое дело, не то я скачусь по перилам прямо на тебя!

Эффери возглавляла исследовательскую партию, а Иеремия замыкал ее. Он явно не намерен был от них отставать. Оглянувшись и увидев, как он спокойно и деловито спускается с лестницы ступеньки на две или на три позади, Кленнэм шепнул Флоре: "Неужели мы так и не избавимся от него?" Флора поспешила его успокоить: "Ничего, Артур, будь это кто-нибудь чужой или просто кто-нибудь помоложе, я бы, конечно, и мысли не допустила, но он другое дело, так что хоть это и не совсем прилично, можете обнять меня, если уж вам так хочется, только не слишком крепко".

Не найдя в себе духу объяснить, что у него вовсе не то было в мыслях, Артур обвил рукой талию Флоры. "Ах, бог мой, - сказала она, - какой вы послушный, и как это деликатно и благородно с вашей стороны, но так уж и быть, если вам очень хочется прижать меня чуть-чуть покрепче, я не рассержусь".

В описанном положении, довольно нелепом и как нельзя менее подходившем к его тревожным мыслям, Кленнэм дошел до подвала, по дороге успев заметить, что вес Флоры странным образом колеблется в зависимости от освещения: где темно, она тяжелее, где светло - легче. Из мрачных и неприглядных кухонных глубин они поднялись в комнату покойного отца Артура, потом прошли в столовую; Эффери со свечой в руке все время шла впереди, точно призрак, который нельзя ни схватить, ни догнать, и сколько раз Артур ни шептал ей: "Эффери, мне нужно поговорить с вами!" - она не оглядывалась и не отвечала. Когда они были в столовой, Флора вдруг почувствовала сентиментальное желание заглянуть в чулан - драконову пасть, не раз заглатывавшую Артура в дни его детства; должно быть не последнюю роль тут играло соображение, что в темноте чулана вес может удвоиться. Артур, близкий к отчаянию, уже ступил на порог, как вдруг кто-то постучал в наружную дверь.

Миссис Эффери испустила сдавленный крик и накинула передник на голову.

- В чем дело? Захотелось получить порцию? - грозно спросил мистер Флинттшнч. - Не беспокойся, голубушка, получишь, и какую еще! С перцем, с табачком, с присыпкой!

- А пока что не пойдет ли кто-нибудь отворить дверь? - сказал Артур.

- Пока что я пойду отворить дверь, сэр, - сказал старик со злостью, ясно доказывавшей, что в случае возможности выбора он предпочел бы этого не делать. - А вы дожидайтесь меня здесь. Эффери, старуха, попробуй только шевельнуться или вымолвить хоть слово по своей дурости, и ты получишь даже не двойную, а тройную порцию!

Как только Иеремия ушел, Артур выпустил миссис Финчинг из своих объятий - что не так-то легко было сделать, ибо любезная вдовушка, по-прежнему заблуждаясь относительно его намерений, напротив, приготовилась уже к объятиям более жарким.

- Эффери, теперь мы с вами можем поговорить.

- Не троньте меня, Артур! - воскликнула старуха, отшатнувшись. - Не подходите ко мне близко. Он увидит. Иеремия увидит. Не подходите.

- Не увидит, если я задую свечу, - возразил Артур, тут же приводя свои слова в исполнение.

- Он услышит!

- Не услышит, если я войду с вами в чулан, - возразил Артур, приводя и это в исполнение. - Вот, а теперь говорите. Почему вы прячете лицо?

- Потому что боюсь что-то увидеть.

- Но в этой темноте вы ничего увидеть не можете.

- Нет, могу. Скорей даже, чем при свете.

- Почему вы так боитесь, Эффери?

- Потому что в этом доме кругом все тайны да секреты, потому что в нем постоянно шепчутся и сговариваются, потому что он весь полон каких-то шорохов. Не знаю, есть ли другой такой дом, где бы постоянно что-то шелестело и шуршало. Я умру от всего этого, если только Иеремия меня не задушит раньше - что, пожалуй, вернее.

- Я никогда здесь но слышал ничего такого, о чем стоило бы говорить.

- Небось услышали бы, если б жили здесь и должны были расхаживать по всему дому, как я, - сказала Эффери. - Тогда не сказали бы, что об этом не стоит говорить; лопнуть были бы готовы оттого, что вам не позволяют говорить... Иеремия! Теперь он меня убьет из-за вас!

- Милая моя Эффери, даю вам слово, что я вижу в сенях свет, который падает из отворенной двери; откройте лицо и выгляните, и вы сами увидите.

- Не открою, - сказала Эффери. - Ни за что не открою, Артур. Я всегда прячусь под передником, когда Иеремии нет рядом, а иной раз даже и при нем.

- Я увижу, когда он закроет дверь, - сказал Артур. - Со мной вы в полной безопасности, как если бы он находился за пятьдесят миль.