Читаем Кроссовки. История культовой обуви шаг за шагом полностью

Нет другой такой разнообразной обуви, как кроссовки. Они могут быть знакомы вам под именем кроссовок, спортивок, тапочек, теннисных туфель, джоггеров или шиповок, но почти у каждого они есть. Кроссовки помогают нам слиться с толпой или выделиться. Они могут быть основой, вокруг которой мы собираем наш наряд, и тем, что мы надеваем в последнюю минуту перед выходом из дома. И каждая пара кроссовок, которую мы носим, говорит о нас очень много.

Я видел разнообразие кроссовок на Бостонском марафоне в 2014 году. Я снова не прошел отбор для забега, но, будучи фанатом марафона, пристально следил за ним по ТВ и онлайн.

Спустя год после того, как бомба террориста унесла жизни троих людей и покалечила сотни других, кроссовки были главной частью самодельного мемориала на Копли-сквер, неподалеку от места атаки. Кроссовки висели на заградительных барьерах или аккуратно стояли рядом с более привычными цветами и написанными от руки записками. На выставке в расположенной рядом Публичной библиотеке Бостона искусно расположили обувь для бега, собранную с мемориала предыдущего года. А на улице высокотехнологичные кроссовки для бега были на ногах у десятков тысяч участников. Зрители, выстроившиеся вдоль трассы марафона, демонстрировали радугу баскетбольных и теннисных кроссовок. Протезы из карбонового волокна, изощренные инженерные приемы и инновационные подошвы позволяли соревноваться спортсменам с ампутированными ногами. Вдоль всей трассы протяженностью 42 км старые кроссовки свисали с телефонных кабелей над головой.

Спортивное снаряжение, многофункциональная мода, мемориал, искусство: за полтора века существования кроссовки стали одним из практически вездесущих культурных объектов. Кроссовки появились в результате промышленной революции, которая дала людям один побочный продукт – свободное время. Они развивались, когда начали организовываться виды спорта. Они помогли американским солдатам подготовиться ко Второй мировой войне. Они эволюционировали вместе с модой и культурой потребления. Они определили облик и подростка из пригорода, и городских банд. Они появились в песнях, когда зародился хип-хоп, и были частью униформы юных панков и стареющих рок-звезд. Они помогли создать знаменитых спортсменов и стали универсальным символом глобализации. Их носили президенты и обычные люди. В последние годы появилось много исследований о них, включая коллекцию интервью «Кроссовки» (Sneakers); документальный фильм «Сникерхеды» (Sneakerheadz) о самых ярых коллекционерах; и «Из коробки: подъем культуры кроссовок» (Out of the Box: the rise of sneaker culture), иллюстрированная история, подкрепленная мощным академическим исследованием, которой моя книга многим обязана. История кроссовок – это в каком-то смысле недавняя история США.

Так как же мы до этого дошли?

1. Отец изобретения

Мир стоял на пороге перемен, когда Чарльз Гудиер в 1834 году увидел спасательный жилет в витрине магазина в Нью-Йорке. Гудиер только что вышел из долговой тюрьмы. Его вынудили объявить себя банкротом после того, как рухнул его семейный скобяной бизнес. Отсидев долгие дни в убогой камере, он придумал смелый план, как вернуть процветание своей семье. Вместо того чтобы продавать то, что требовалось для современной жизни, он изобретет что-то новое и лучшее. В конце концов, занимаясь скобяным бизнесом, он же делал собственные модели кос и вил. А его отец открыл свое дело, производя пуговицы для американских солдат во время войны 1812 года. Глядя на выставленный в витрине спасательный жилет каучуковой компании «Roxbury India Rubber Company», тридцатитрехлетний Гудиер решил, что пришло время осуществить его план.

Каучуковые изделия были относительно новыми для Соединенных Штатов, получив широкое распространение в 1820-х годах. Инвесторы слетались на эту любопытную субстанцию из «плачущих деревьев» Центральной и Южной Америки.

Каучуковая обувь была среди первых товаров из этого материала, проданных новой нации. «Верхнюю обувь», прародительницу современных галош, надевали поверх обычной, чтобы уберечь ее от дождя и грязи. Грубые латексные боты считались триумфом дизайна, они обеспечивали защиту, которую не могла дать кожаная или деревянная обувь. В 1826 году 8 тонн «верхней обуви» были импортированы в Новую Англию из Бразилии. Четыре года спустя эта цифра выросла до 161 тонны. Каучуковый бум продолжался и в начале 1830-х годов. Из-за всеобщего восхищения водонепроницаемыми свойствами каучуковые плащи, шляпы, лодки и спасательные жилеты присоединялись к увеличивающейся линейке товаров.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст
Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст

В этой книге исследователи из США, Франции, Германии и Великобритании рассматривают ГУЛАГ как особый исторический и культурный феномен. Советская лагерная система предстает в большом разнообразии ее конкретных проявлений и сопоставляется с подобными системами разных стран и эпох – от Индии и Африки в XIX столетии до Германии и Северной Кореи в XX веке. Читатели смогут ознакомиться с историями заключенных и охранников, узнают, как была организована система распределения продовольствия, окунутся в визуальную историю лагерей и убедятся в том, что ГУЛАГ имеет не только глубокие исторические истоки и множественные типологические параллели, но и долгосрочные последствия. Помещая советскую лагерную систему в широкий исторический, географический и культурный контекст, авторы этой книги представляют русскому читателю новый, сторонний взгляд на множество социальных, юридических, нравственных и иных явлений советской жизни, тем самым открывая новые горизонты для осмысления истории XX века.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Коллектив авторов , Сборник статей

Альтернативные науки и научные теории / Зарубежная публицистика / Документальное
Разоблачение пермакультуры, биодинамики и альтернативного органического земледелия. Том 2
Разоблачение пермакультуры, биодинамики и альтернативного органического земледелия. Том 2

Устойчивое сельское хозяйство переживает кризис. Во многих отношениях этот кризис отражает более широкий социально-экономический кризис с которым американские семьи сталкиваются сегодня: экономические трудности, социальное неравенство, деградация окружающей среды ... все они нашли отражение в земледелии 21 века.    Итак, читатель, я задаю вам следующие вопросы: почему вы вообще заинтересовались органикой, пермакультурой и устойчивым сельским хозяйством? Было ли это потому, что вы почувствовали, что можете стать частью перехода сельского хозяйства к новой и устойчивой модели? Или потому, что вы романтизировали аграрные традиции и воображаемый образ жизни ушедшей эпохи? Было ли это доказательством того, что есть лучший способ?   Если пермакультура, или целостное управление, или биодинамика, или любая другая сельхоз-секта, эффективна, почему тогда мы слышим историю за историей о том, как молодой фермер залезает в долги, надрывается и банкротится? От модели сурового индивидуального крестоносца, работающего на своей ферме до позднего вечера, используя бесполезные и вредные сектантские методы пермакультуры и биодинамики, необходимо отказаться, поскольку она оказалась провальной и, по иронии судьбы, наоборот неустойчивой.

Джордж Монбио , Кертис Стоун , Эрик Тенсмайер

Экономика / Сад и огород / Сатира / Зарубежная публицистика
Открытый заговор
Открытый заговор

Работа «Открытый Заговор» принадлежит перу известного английского писателя Герберта Уэллса, широко известного в России в качестве автора научно-фантастических романов «Машина времени», «Человек-невидимка», «Война миров» и другие. Помимо этого, Уэллс работал в жанрах бытового романа, детской, научно-популярной литературы и публицистики. «Открытый Заговор» – редкий для английского писателя жанр, который можно назвать политическим. Предлагаемую работу можно даже назвать манифестом, содержащим призыв к человечеству переустроить мир на новых началах.«Открытый Заговор» ранее не переводился на русский язык и в нашей стране не издавался. Первая версия этой работы увидела свет в 1928 году. Несколько раз произведение перерабатывалось и переиздавалось. Настоящая книга является переводом с издания 1933 года. Суть предлагаемого Уэллсом переустройства мира – в демонтаже суверенных государств и создании вместо них Мирового государства, возглавляемого Мировым правительством. Некоторые позиции программы «Открытого Заговора» выглядят утопичными, но, вместе с тем, целый ряд положений программы уже воплощен в жизнь, а какие-то находятся в стадии реализации. Несмотря на то что работа писалась около 90 лет назад, она помогает лучше понять суть процессов, происходящих сегодня в мире.

Герберт Джордж Уэллс , Герберт Уэллс

Государство и право / Политика / Зарубежная публицистика / Документальное