Кроткая заступница

Лиза с детским любопытством смотрела в иллюминатор, внимательно слушала стюардессу, когда та показывала выходы и объясняла, как пользоваться кислородными масками. Руслан не отказал себе в удовольствии помочь ей застегнуть ремень безопасности и показал, что делать, если начнёт закладывать уши.

Во время взлёта следовательница прильнула к окну, и Волчеткин не стал отвлекать её от созерцания исчезающего внизу города.

– Сверху похоже на присыпанный пеплом костёр, – сказала Елизавета, когда они набрали высоту.

Руслан пожал плечами. Он собирался расспросить свою соседку о том, что за фотография произвела такое впечатление на Макса и почему из-за неё надо срочно лететь в Киев спасать Христину, но вместо этого сказал совсем другое:

– А что это было, когда вы должны были лететь и не полетели?

Елизавета вздохнула:

– Вы правда хотите это знать?

– Правда, уж простите моё любопытство. Просто мне кажется, вы такая сильная и смелая женщина и не можете бросить человека в беде.

– Вы ошибаетесь, – сказала она глухо, – мне нужно было лететь к умирающему жениху, а я осталась дома. Тупо не было денег на билет.

Заметив, что рука Елизаветы стиснула подлокотник кресла, Руслан молча накрыл её ладонь своей ладонью.

Она потеряла жениха в восемнадцать лет, и с тех пор боль так и не утихла… Любовь, может быть, прошла, а чувство вины терзает так же, как и в день смерти возлюбленного, нашёптывая, что можно было всё предотвратить и исправить.

Так и будешь просыпаться по ночам, будто от удара кинжалом, вспоминая своё бездействие…

– Я тоже потерял жену, – сказал он тихо, – года не прошло ещё. Но близкие люди никогда не покидают нас навсегда. Они остаются рядом, просто нельзя их увидеть и поговорить. Я всё ещё думаю об Оле, как о живой, и об отце тоже, хотя он скончался много лет назад. Не в каком-то там возвышенном смысле, а просто… Иногда задачка какая-то не решается, и автоматически мысль: надо у папы спросить, он хорошо разбирается в этом. В кладовке другой раз на лыжи наткнёшься: о, давно с папой не бегали! Так же и с Олей. Сколько раз спохватывался, что домой надо бежать, жена ждёт… Уже повернёшь к магазинчику, купить конфет за опоздание, тут только и вспомнишь, что Оли больше нет. И боль такая же, как тогда, когда только узнал, даже сильнее.

Елизавета мягко высвободила руку и отвернулась. Плакала она или нет, Руслан не понял, но чувствовал, если замолчит, то сам заплачет.

– Я вам скажу, что ещё никому не говорил, – продолжал он, – когда жену хоронили, была служба в церкви. Я человек не религиозный, и, помню, отрешённо стоял, пустота какая-то в голове. Батюшку не слушал, да и не понимал ничего, только хотел, чтобы быстрее всё закончилось. И вдруг меня как… Даже не знаю, какое слово подобрать… Ударило? Я бы сказал, накрыло, если бы это так вульгарно не звучало.

Елизавета посмотрела на него с участием, Руслан смутился, но продолжал:

– Неожиданно я так ясно увидел Олю, что испугался. Как она в зелёном саду, даже это был не сад, а поляна, наверное. В общем, лето, кроны деревьев, голубое небо, и она мне улыбается. Причём она не одна была на этой поляне, но смотрел я только на неё. Нет, вы не думайте, – спохватился Руслан, – я человек здравомыслящий, не склонный к метафизической интоксикации, и прекрасно понимаю, что это видение было вызвано нестабильным состоянием моей психики в ту минуту.

– Это называется горе, Руслан Романович, – мягко перебила Елизавета.

– В общем, так оно… Может быть, наши близкие где-то там вспоминают нас и радуются, когда мы думаем о них? И я надеюсь, что они нас простили.

– Вы считаете?

Руслан пожал плечами и улыбнулся:

– Не могу знать… Но когда попросишь прощения, становится легче на душе.

* * *

Зарядка погибла, впрочем, событие это было давно ожидаемо. Провод в месте присоединения штекера переломился окончательно, и никакие его выгибания уже не могли спасти положения.

Дома у Христины было нормальное зарядное устройство, а в сумке она носила старое, которое, слава богу, подходило и для айпада, и для айфона, и, периодически пользуясь им в общественных местах, девушка отмечала, что надо купить новое, пока это окончательно не пришло в негодность.

Однако раз зарядка худо-бедно, но работала, планы так и оставались планами. Кто же мог предположить, что вещь откажет в самый неподходящий момент?

Христина с тоской посмотрела на два бесполезных куска пластика, в которые вдруг превратились её любимые гаджеты.

Ладно, с Максом они успели поговорить, и Христина написала ему всё, что узнала, а что прощание получилось немножко неожиданным, так это даже лучше. Завтра купит зарядку в местном салоне Apple, и приборы снова оживут.

А пока даже полезно немножко побыть оф-лайн, побороться с интернет-зависимостью, а то действительно… Электричества нет, и не знаешь, куда податься.

Христина засмеялась. Как-то глупо понимать, что всё твоё существование зависит от жалкого переломившегося проводочка (эх, меньше надо было в «Слово за слово» играть на заряжающемся айпаде).

Теперь даже время не узнать, часы тоже в телефоне.