Кровь героев

Саша нажал на кнопку «play», и комната наполнилась характерными для работы подобных устройств звуками: писком, хрипением и частыми заполошными гудками. Почти никто из позвонивших не пожелал представиться и оставить сообщение хозяину. Седьмым или даже восьмым по счету оказался звонок Лешки Ушакова, с которым явно происходило что-то неладное.

Несклонный к панике друг Климова был ужасно напуган. Говорил он сбивчиво и взволнованно. Леша уверял, что его преследуют, за ним гонятся, буквально наступая на пятки, хотят убить…

Звонить домой Ушакову Климов не стал. Поздно, друг жил в одной квартире с тещей, женой, ребенком и собакой. Да и вряд ли он дома. Скорее всего, в бегах, раз так прижало. Но почему? Что и кто угрожает в общем-то довольно безобидному Лешке?

«Неужели он все-таки провернул то дело, участвовать в котором звал и меня? — подумал Климов, и вдруг, точно иглой, Сашу кольнула другая мысль: — Кто включил автоответчик?»

Климов прекрасно помнил, что несколько дней назад вырвал адаптер своего «Дженерал электрика» (G. Е.) из сети, чтобы включить утюг, вознамерившись погладить невообразимо мятую шелковую рубашку, которую, конечно же, и спалил, а посему, чрезвычайно разгневавшись, забыл воткнуть адаптер на место.

Кто мог это сделать? Не Барбиканыч же, в самом-то деле? Кто? А главное, зачем? Прослушать записанную на кассете информацию, позвонив с другого телефона, при отечественной системе связи, даже зная код конкретного аппарата, невозможно. А может быть, все-таки каким-то образом… Богданов? Смешно, тому проще поставить телефон на прослушивание, чем посылать кого-то в квартиру включать автоответчик… Однако откуда Богдан знает про Барбиканыча? Ни в каких протоколах это уж точно не записано.

«Хотя, если подробно опросить участников моего задержания — задержания, здорово звучит, правда? — тогда, конечно, они могли сказать, что я попросил у них разрешения оставить еды некоему Барбиканычу. Человек кормит колбасой крысу, когда его арестовывают и увозят в милицию, это, должно быть, впечатляет… Один даже спросил, не кошке ли я оставляю еду. Да, точно так и было».

Еще один голос, записанный на ленте автоответчика, принадлежал телефонистке, которая пригрозила нерадивому абоненту, что, если в течение трех дней он не представит телефонной компании оплаченные счета, номер будет поставлен на выключение. Потом радостный старческий голос сообщил, что перевод манускриптов, доставшихся Климову в наследство, в общих чертах завершен, хотя текст, как посетовал профессор, оказался гораздо более трудным, чем он предполагал. Милентий Григорьевич предлагал Саше встретиться в любое удобное для него время в любом удобном для него месте.

Отвесив G.E. благодарный поклон, Саша вернулся на кухню, где выложил на блюдце остатки колбасы, и со словами: «Чего зря добру пропадать» допил «Смирновскую» прямо из горлышка и, сморщившись, закусил хлебной горбушкой. Все-таки теплая водка, даже такая чистая, вещь омерзительная. Гаже нее разве что пиво из-под солнца.

Саша хотел было включить музыку, но, вспомнив о ненавидящем рок соседе, передумал. Со стороны ванной послышалось шуршание быстрых мягких лапок.

— Кушать подано, сэр, — сказал Климов усевшемуся посреди кухни Барбиканычу. — Жри свою колбасу. И, послушай, не таскай ты мне больше этих носков, а? Если уж ты такой воспитанный, таскай бабки, только не совейские, а настоящие, ну, доллары, там, марки, фунты. Понял? Замечательно, в таком случае — пожалте, как говорится, бриться.

Крыса, точно понимая слова своего благодетеля, принялась поедать колбасу. Когда Барбиканыч, как всегда по-английски, удалился с остатками добычи, Климов погасил на кухне свет и, пожелав самому себе спокойной ночи, почти сразу же заснул.

* * *

Стемнело, холодный северный ветер гнал с пролива рваные облака, в промежутки между которыми нет-нет да и проглядывала полная печальная луна. Осень. И год нынче неспокойный. Не ко времени, ой не ко времени затеялся со свадьбой Жильбер де Шатуан, сын Генриха Совы, сложившего голову в Святой Земле, где сражался он с неверными турками Саладиновыми за Гроб Господень и за своего короля Ричарда. Спешит, торопится, точно боится, что кто-нибудь придет и уведет невесту. Уведет не уведет, а не своей волею шла за старшего Шатуана Клотильда де Брилль. Два года пришлось ждать барону согласия невесты. Лишь когда принесли ей весть верную о том, что младший брат настойчивого жениха Анслен — изменник короля Иоанна — погиб во владениях германского императора, нехотя уступила она назойливому сватовству.