Кровь и чернила

Его императорское величество, Виктор Седьмой, расслабленно сидел на троне, закинув ногу на подлокотник. Тяжелая корона и императорские регалии лежали рядом, на бархатных подушках, что располагались на мраморных тумбах. Голову самодержца украшал тонких золотой ободок с крупными сапфирами.

— Взаимно, мой лорд, даю слово, эта встреча вам запомнится на долго! — Штормхолл коротко поклонился. Одной из его привилегий была возможность обращаться к императору не по протоколу.

За спиной герцога стоял Ричард Гринривер. Молодой человек был облачен в костюм в фамильных цветах. Он тяжело опирался на костяную трость. Права говорить у него не было. И вообще по протоколу быть тут он не должен был. Но сэру Кристоферу много дозволялось.

— Смотрю, вы решили взять под крыло юного Гринривера? — император улыбнулся. — Мне докладывали, что молодой человек достаточно перспективен. И не слишком щепетилен.

— О да, молодой человек действительно заслуживает всяческого поощрения и с возрастом станет выдающимся человеком. Будет достойная смена. — Герцог ухмыльнулся в усы.

— Смена? Неужто вы собрались на покой? — Было видно, что самодержец не против поболтать.

— О, что вы, конечно нет, я собираюсь жить вечно! — заявил аристократ.

К слову, это была не фигура речи.

— Тогда зачем? Я знаю, как вы относитесь к конкурентам. — Удивился Виктор.

— Гринривер достаточно умен, чтобы не переходить мне дорогу, и уже достаточно богат чтобы не делить со мной деньги. Но он может неплохо разделить службу. Я не всегда могу быть в двух местах одновременно. А талант молодого решать проблемы по истине легендарен!

— О да! Утром секретарь мне принес ворох бумаг, среди которых преобладали прошения о помиловании. Особенно меня позабавил тот факт, что о некоторых прегрешениях своих подданных я узнал уже из этих покаянных писем. — Продолжал веселиться самодержец.

— И что же вы решили?

— Разумеется, подписал! К тому же, они все прислали чеки. Так что благодаря вам с Гринривером я уже на десять процентов увеличил годовой бюджет. — Император поднялся с трона и потянулся. На троне провел добрых шесть часов.

— А может отправить молодого человека бороться коррупцией?

— С коррупцией? — Удивился владетель земель людских.

— Ну да. Нет, согласен, из него чиновник как стилет из стенобитного орудия, но можно, например, дозволить ему самолично убивать казнокрадов. — Штормхолл улыбнулся, демонстрируя тот факт, что он шутит.

— Простые решения всегда самые притягательные. — Император вздохнул и вернулся на трон. — Карьерные перспективы Ричарда мы обсудим на пиру. А теперь удивите меня. В прошлом году вы засыпали монетами весь зал ровным слоем. Сильно сомневаюсь, что в этом году вам удастся нечто подобное. Как минимум, у Истории совершенно точно больше ничего не осталось.

Последнюю фразу снова сопровождала улыбка.

Герцог огляделся. Дары императору традиционно сваливали вдоль стен. Именно сваливали. Так что к концу дня зал напоминал склад. Или сокровищницу восточного владыки, что так падок на дары цвета пустыни на рассвете. И где не знали развитой финансовой системы.

— О, в этом году у меня совершенно особые подарки. Не столь… объёмные, как я обычно дарю, но клянусь своими предками, такого вам, мой лорд, еще не дарили! Дозвольте вас удивить?

— Дозволяю! — Император снова развалился на троне.

— Ричард, прошу вас! — Штормхолл обратился к молчаливому спутнику.

Все так же, не произнося ни звука, Ричард протянул герцогу небольшую лакированную шкатулку. Сэр Кристофер бережно откинул крышку и сделал несколько шагов к трону.

— И что же вы мне принесли сегодня? Что стоит больше горы золота? Хм… Артефакты?

— Это не просто артефакты! — Герцог продемонстрировал содержимое шкатулки — три тонких блестящих палочки, то ли из кости то ли из камня. — И имя им: Смерть, Беспомощность и Предательство!

На каждой фразе герцог ломал по одной палочке.

Когда сломалась первая палочка у всех, кто был в зале, за исключением Гринривера, Штормхолла и Императора, а это два десятка гвардейцев и несколько писарей, осыпались грудами раскалённого пепла.

Вторая палочка выжгла всю магию. С тихим звоном осыпались магические светильники На пальцах Штормхолла и императора растрескались и осыпались крошкой артефакты. Сразу воцарился полумрак.

И с последней палочкой мир за пределами зала остановился. На это намекала застывшая за окном птица.

А в руках графа появился небольшой револьвер.

— Как вам дары, мой лорд? Вы счастливы? Вы поражены? — В голосе Штормхолла прозвучала издевка.

Сам тоже изменился. Свободную руку мужчина прижал ко лбу и с противных хрустом сорвал с лица маску. На пол упал кусок кожи, содранной с чьего-то лица.

Под маской обнаружилось другое лицо, совершенно не похожее на то, что было раньше.

Вытянутое, с тонкими чертами и большой залысиной. Лишь глаза остались те же, яркие и злые.