Кровь и Пламя

За эти несколько часов темноты пленники успели обсудить, кто же их пленил, и пришли к выводу, что это скорее всего турки. Многое говорило об этом, исходя из того, что они все последним видели до того, как провалиться в свет и проснуться во тьме темницы. Однако зачем они туркам? И кто хочет выкупить свободу? И почему Рихард этим людям не нужен?

Размышляя над всем этим, трое пленных волшебников пришли к выводу, что это кто-то не из Германии, скорее всего и правда Франция, скорее всего, кто-то сродни Анри де Камбэраку, а может и он сам. Готье считал именно его основным заказчиком их похищения и предложения выкупа. Однако Мольтке ему был явно не нужен, что вгоняло мракоборца в уныние — хороша ситуация, когда тебя даже в обмен на предательство из плена не хотят выкупать, настолько ты не представляешь интереса. И если французы надеялись на то, что глава Директории за ними придёт и спасёт, то Рихард предполагал, что если Шваниц и в курсе его пленения, то всё же его скорее другие вопросы заботят. Всё-таки сегодня утром в Германии должны были пройти выборы, интересно, кто теперь там за этими каменными стенами главный?

— Интересно, через сколько они ещё раз придут со своим предложением? — из темноты раздался голос французского мракоборца.

— Когда у них там утро наступит, наверное, — проворчал Ламбер.

— Надеюсь, к этому времени нас уже найдут, — сквозь постукивающие от холода зубы проговорил Готье.

— Интересно, сколько тут турок? — произнёс задумчиво Мольтке, — И решатся ли наши на штурм?

— Ну, Кристина решится, — отозвался Энцо и прогремел цепями, — Главное, чтобы не одна.

— Боюсь, Шваниц не будет в восторге, если французы начнут штурмовать эту базу без его ведома, — сказал Рихард и чихнул, в его носу начало свербить от сырости.

— А он будет в восторге, когда узнает, что ты в плену? — голос Готье звучал одновременно с издёвкой и с интересом.

— Да кто ж его знает, — пожал плечами и пробормотал его немецкий коллега, что однако в тишине их каменного мешка прозвучало достаточно громко, — Я не верю ему.

— Ну, всё же от него зависит, вытащат нас отсюда или нет, — Энцо громыхнул цепями. — А почему не веришь-то?

— Он спутался с этими русскими, — пошевелил плечами Рихард, но в темноте никто этого движения не заметил.

— В тебе говорит жажда мести, — усмехнулся Ламбер, — Прими уже это поражение и живи дальше.

— Это не месть, с появления этих людей тут пошло всё наперекосяк.

— Наперекосяк пошло всё с появления у бриттов Эдриана Смита, — вслед за голосом Готье раздался звон металла о камень, — А что в этом участвуют русские, так он точно также мог обратиться к другим наёмникам, из родной Британии, например.

— Там же всё строго, там волшебники не обращаются к маглам за помощью, — немец произнёс это и тотчас осознал, какую глупость только что сказал.

— Рихард, ответь честно, ты правда на своей должности никогда не обращался к маглам?

Тот промолчал, лишь скрипнул зубами — можно сколько угодно рассказывать про изоляцию волшебного сообщества простым волшебникам, однако сейчас он был рядом с равными ему по статусу, и они-то были в курсе, как часто эти два мира соприкасаются. На высшем уровне, естественно.

— Мы можем сколько угодно говорить детям, что маглы невежественны, глупы и мы с ними не общаемся, — Энцо громко чихнул, зазвенев кандалами, — Но нам-то врать не надо.

— Да я понял, что сказал, — глухо отозвался Рихард.

— Ну, вот. Просто нужно понять, как отсюда выбраться.

— Сидеть и ждать, — отозвался французский мракоборец, — Я уже проверял, кандалы прочные, закреплены хорошо, думаю, они ещё и магически укреплены, если бы кто-то смог их расцепить…

В противоположной от Ламбера стене открылась дверь. Точнее просто часть стены отъехала в сторону. Из проёма пахнуло теплом, а тусклый свет, словно бы от открытого огня, осветил их камеру. Узники прикрыли глаза — даже такое освещение было слишком ярким по сравнению с кромешной тьмой каменного мешка. В проёме появилась человеческая фигура, а после эту фигуру кто-то втолкнул внутрь. И каменная дверь вновь закрылась, погрузив всех во тьму.

Человек, который оказался внутри, судя по звукам, подскользнулся на остатках арбуза и распластался на полу.

— Добрый вечер, — саркастически поздоровался Ламбер по-французски и лязгнул цепями.

— Кто здесь? — из темноты раздался голос юноши, говоривший по-немецки, затем послышалось кряхтение, и судя по всему его обладатель встал на ноги.

— Наши имена тебе знать незачем, — мрачно отозвался Готье, заговорив также по-немецки.

Мольтке попытался понять, слышал ли он когда-то этот голос, но нет, в голову ничего не приходило.

— А сколько вас здесь? — взволнованно спросил юноша, — Я только одного успел увидеть.

— А сам-то ты кто? — Энцо тоже перешёл на немецкий и громко лязгнул цепями.

— Рудольф, — раздалось из темноты.

— От Санта-Клауса что ли? — голос прикованного к стене был полон сарказмом.

— Нет, — юноша попробовал рассмеяться, но вышло натужно, — Нас схватили турки прошлой ночью. А вас?

— Ты не поверишь… — засмеялся Ламбер, но осёкся и закашлялся.