Кровь и почва русской истории

Теоретически Россия может существовать без любого из населяющих ее народов. Хотя наша этническая и культурная палитра при этом обеднеет, но Россия сохранится. Единственное исключение - русские. Ослабнут русские – исчезнет Россия. Пора признать и принять очевидное: Россия может быть только государством русского народа или ее вообще не будет как государства. Это не значит враждебности такого государства другим живущим в нем народам или их дискриминации в пользу русских. Фундаментальные интересы русского народа и других этнических групп России не противоречат друг другу и совпадают.

Актуальный политический русский национализм слишком слаб и разрознен, чтобы возглавить процесс этнизации русского сознания и направить его в русло этнизации политии – «обрусения» государства. Несмотря на заметное улучшение качественных характеристик (особенно в сравнении с прошлым десятилетием) и создание общенациональной сетевой инфраструктуры, он слишком разрознен, плохо организован, его радяа насыщены агентами спецслужб, а поддержка в обществе не превышает 10-15 %. Только 10 % респондентов симпатизируют «русским патриотам»; 11,1 % хотели бы жить в национальном государстве русских и создавать строй, основанный на национальных русских ценностях; около 15 % безоговорочно поддерживают лозунг «Россия для русских»[459]. С некоторыми колебаниями эти цифры остаются чрезвычайно устойчивыми на протяжении многих лет. Политической верификацией социологических оценок можно считать приблизительно 20 % голосов, вкупе полученных «Родиной» и ЛДПР на парламентских выборах декабря 2003 г. При этом надо вспомнить, что в тогдашнем электорате «Родины» добрую половину составляли не националистические, а ориентировавшиеся на Сергея Глазьева левоцентристские избиратели.

Потенциал радикального, (квази)революционного русского национализма и того меньше – не больше 4 %. «Лишь 5,7 % опрошенных имеют знакомых, которых можно отнести к числу радикальных русских националистов или… фашистов. Среди младшей возрастной группы эта цифра примерно вдвое выше – 11,5 %»[460]. Правда, об РНЕ, получившем в свое время громкую (хотя и не благожелательную) рекламу, слышала и имеет некоторое представление половина опрошенных. Но высокая узнаваемость не конвертировалась в политическую поддержку. Частично симпатизировали РНЕ около 3-5 % респондентов, а безоговорочно

поддержать эту силу было готово и того меньше – лишь полпроцента взрослого населения[461].

Однако слабость актуального национализма не отменяет и не может отменить двух фундаментальных тенденций: превращения России из империи в де-факто национальное государство и революционного изменения русской ментальности. При этом процесс этнизации русского сознания неразрывно переплетен с нарастающим среди русских ощущением себя социально угнетенным большинством. Не имеет значения, насколько рационально обоснованно это ощущение – оно превалирует в массовом сознании и, значит, действительно по своим социополитическим последствиям. Главное содержание русского вопроса – социальное. Этнический и социальный принципы все более отождествляются, создавая подлинное бинарное оружие несравненной мощи.

В официальном дискурсе превалирует следующее описание и осмысление ситуации: русский национализм бросает вызов стабильности и межнациональному миру, он чуть ли не главная угроза России. Это – ошибка из числа тех, которые хуже преступления. Дело не в русском национализме как политическом течении, а в русском народе, который требует признать за ним право на существование и достойную жизнь. Право, которое почему-то отрицается (или в лучшем случае ставится под сомнение) именно для русских.

Самое кошмарное видение Кремля в том, что пресловутые русские пассивность и долготерпение закончатся, что русские во весь голос заявят о своих неотъемлемых правах, поставив власть и государство перед лицом непреодолимого вызова. Однако нельзя же доводить людей до состояния поистине скотского и ожидать при этом, что они будут бесконечно терпеть и покорно умирать. Никто не в состоянии отменить инстинкт самосохранения и выживания биологической по своей природе этнической группы. Русский бунт именно потому беспощаден, что русским не оставляют другого выхода. Это ultima

ratio русского народа, поиск выхода из безвыходной ситуации, в которую его загоняют. Более того, активность народа, пусть самая свирепая и разрушительная, свидетельствует, что он жив и сопротивляется. Гораздо хуже его пассивность, безразличное принятие смерти или, как говорится в одном популярном в националистических кругах апокрифе, «молчаливое умирание самого непокорного в мире народа»[462]. Бунт – признак жизни.