Кровь и Розы (ЛП)

Мария перестала кричать. Мое сердце перестало биться. Рев крови, текущей в уши, прекратился. Все было устрашающе… тихо.

До…

«Это мальчик.»

Мое сердце забилось. Мария вздохнула и уронила голову мне на плечи, но я увидел след улыбки на ее губах.

«Алессио», — устало пробормотала она. Я кивнул в ответ, мне было трудно говорить.

Я поцеловал ее в губы, и она сладко поцеловала меня в ответ.

Был переполох. Вдалеке я слышал, как акушерка просит перерезать пуповину.

Через несколько минут мы с Марией услышали кое-что, что заставило нас расстаться.

«Почему он не плачет?» — тихо спросила Лена со своего места рядом с Марией.

Я поднял голову и посмотрел на женщину, держащую моего сына. Она тяжело сглотнула и слегка покачала головой. Мария испустила горестный вопль.

Я замер. Мое сердце замерло, и я мог только смотреть.

«Ты хочешь подержать его?» — пробормотала акушерка.

Мария раскрыла руки, и нашего сына положили ей на грудь. Она продолжала тихо плакать, держа на руках нашего неподвижного ребенка. Акушерка снова прошла между ног Марии. Она сказала что-то об остановке кровотечения. Мария вздрогнула, и мои руки крепче обняли ее.

У меня перехватило горло, и я потерял все слова.

Я смотрел, как Мария расстегнула ночную рубашку и положила его себе на грудь, кожа к коже. Она повернулась лицом к моей шее и заплакала.

Моя ладонь прижалась к спине ребенка. Его кожа была немного холодной, и я держал на руках жену и сына. Мария посмотрела на него и тихо запела русскую колыбельную, которую выучила в аббатстве, низким мелодичным голосом. Каждую ночь, пока она была беременна, она пела ее нашему малышу.

Мои глаза сфокусировались на нашем сыне, и тогда я это заметил.

Взлет и падение его маленькой груди.

Мое дыхание остановилось, глаза расширились. Я сжал руку Марии, где наши пальцы были переплетены. Я выдохнул одно слово. «Ангел».

Она перестала петь и тоже это заметила.

А потом мы это увидели.

Наименьшее движение. Просто подергивание его мизинцев на груди матери.

«Лев. Он движется».

Тогда все произошло быстро.

Алессио у нас забрали. Акушерка осмотрела его, и я увидел, что она непрерывно гладила его спину небольшими прикосновениями.

А потом он заплакал.

Громкий пронзительный вой, который дал нам всем понять, что он жив и очень дышит. Его присутствие было громким и сильным. Алессио Лев Иваншов.

Его вымыли, а затем запеленали, прежде чем вернуть к нам. К тому времени кровотечение Марии тоже прекратилось, и Лена помогла ей вымыться. После этого она вышла из комнаты, слезно поцеловав Марию в лоб. «Ты так хорошо поработала, дорогая. Я дам вам троим побыть наедине. А потом придет мое время с маленьким мальчиком, — сказала она, прежде чем отодвинуться и улыбнуться мне и Марии.

После того, как Алессио снова был заключен в объятия Марии, я мог закричать от радости, но я боролся с этим. Я все еще держал своего Ангела, а теперь она держала нашего ребенка. Они оба были хрупкими.

«Он такой красивый.»

И так оно и было.

Я наклонился и поцеловал его в лоб. «Ты нас всех напугал. Это был чертовски крутой выход, Алессио, — сказал я, глядя на его теперь теплую кожу. Он икнул в ответ. Его лицо исказилось. Его маленькие ручки сжались в крошечные кулачки, а затем он громко, почти сердито заорал.

Я не мог не рассмеяться. Вот. Вот здесь и было… счастье.

«В конце концов, он твой сын», — мечтательно вздохнула Мария. «Вы, Иваншовы, никогда ничего легко не делаете. Всегда драматично. Всегда жаждете внимания».

Затем я поцеловал своего Ангела в губы. «Ты была идеальна. Спасибо, что подарила мне сына».

Она напевала в ответ. «Спасибо тебе. За то, что не отпустил меня. Это твоя сила заставила меня пройти через это, не сдаваясь, Лев. Без тебя я бы не справилась».

«Тебе никогда не придется ничего делать без меня. Мы всегда будем вместе, Ангел».

Была дана клятва. Я никогда не нарушал своих клятв.

Они всегда были сделаны на крови. Но на этот раз она была сделана из глубины моего сердца.

«Обещаешь?»

«Обещаю.»

Глава 21

Мария

7 лет спустя

Я ковыляла из ванной и обнаружила, что Лев стоит посреди комнаты и застегивает свою черную рубашку. Он улыбнулся при виде меня, и у меня задрожал живот. Нет, это определенно не моя дочь пинала мой мочевой пузырь, как три минуты назад. На этот раз… чувство трепета принадлежало Льву. Даже после почти восьми лет брака он все еще мог заставить в моем животе порхать бабочек от одного его вида, а мои колени слабели от одного его горячего взгляда.

Я не была уверена, как он это делал, но я никогда не хотела, чтобы это чувство заканчивалось. Я хотела наслаждаться им всю оставшуюся жизнь. Иметь любовь такого человека, как Лев, было настоящим сокровищем.

Я подошла к нему, и он, как всегда, распахнул мне объятия. Я прижалась к его груди и закрыла глаза, погружаясь в объятия человека, которого я любила.

«Как ты себя чувствуешь?» — спросил он, поцеловав меня в макушку. «Маленькая принцесса доставляет тебе неприятности?»

Я покачала головой, переполненная счастьем при упоминании нашей девочки. «Нет. Она хорошая девочка».