Кровь, или 72 часа

— Сестра! — позвал он. — Ей, наверное, больно! Давайте сделаем обезболивающее!

Медсестра не возражала. Сделав инъекцию, она вызвала дежурного реаниматолога.

Врач выслушал сообщение о слезотечении без оптимизма и после короткого осмотра отрывисто скомандовал:

— Больную — на томографию мозга! Быстро!

Прибывшая транспортная бригада спешно переключала пациентку со стационарного дыхательного аппарата на портативный. Когда все было готово, ее прямо на кровати повезли в рентгеновское отделение.

— Вам идти не обязательно, — остановили двинувшегося за ними мужа пациентки. — Мы вернемся через какие-нибудь двадцать минут.

— А вдруг она придет в себя и испугается? Да и по-английски она изъясняется не очень хорошо, — возразил он и зашел в лифт вместе со всеми.

Скоростной лифт резко нырнул, и на мгновенье создалось ощущение летящих вниз качелей.

* * *

Рейс из Вашингтона шел на посадку. После выписки Ника быстро оклемалась от последствий гриппа и наперекор черным сестрам летела на родину. Конечно, день рождения Яны они пропустили, но зато попадали в разгар дачного сезона. Дымчатый горизонт в иллюминаторе сразу же напомнил о шашлыках!

Самолет зашел на вираж, и вкусный пейзаж уплыл вверх. Иллюминатор захлестнуло море зеленых полей, в котором радостно купалось летнее солнышко.

Глядя на ласковую природу, Ника уже не так боялась посадки. Она осознанно шла на риск, но чувство страха от этого не уменьшалось. Из-за перепада высоты ее ненадежное легкое могло в любой момент снова порваться. Весь полет она готовилась к худшему, но в последний момент ее беспокойство сменилось волнением скорой встречи с родными. Да и плавное снижение для легких было не так опасно, как стремительный набор высоты.

Дома они тут же окунулись в свою недавнюю юность. Летом Эмма жила на даче, и они остановились в своей бывшей комнате. Лежа на знакомой до каждого бугорка кровати, они смотрели в знакомый до каждой трещинки потолок, как будто и не было этих лет в Америке. За окном щебетали птицы. У соседей орал телевизор. Где-то громко топали. Невдалеке постоянно хлопали дверью, отчего в серванте нежно подрагивали фужеры. В общем, ничего не изменилось и все-таки чего-то не хватало. С первым укусом озверевшего питерского комара картина родных пенатов наконец полностью восстановилась.

И все было бы замечательно, если бы занозой не сидело неприятное поручение, которое предстояло выполнить. Яна чувствовала себя виноватой и пыталась загладить вину насыщенной развлекательной программой. Первым пунктом, конечно же, были белые ночи! Еще не успев перестроиться на местное время, Денис с Никой выглядели самыми бодрыми среди гуляк ночного Питера. И неудивительно. У них-то за океаном был еще ранний вечер!

Потом был визит в Петродворец, где Ника с племянницей Дианой фланировали в нарядах придворных дам. Они довольно долго не появлялись из палатки проката средневековых одеяний, но терпение родных было с лихвой вознаграждено.

«А не царских ли Виня у меня кровей?» — подумал Денис, глядя на свою преобразившуюся половину.

Стоя разин у в рот, он начисто позабыл о на мерении запечатлеть для истории свою королевну и юлившую рядом принцесску.

— Не соблаговолят ли благородные дамы уделить мне чуточку внимания? — он наконец вспомнил о фотоаппарате.

Ника никак не отреагировала. Она смотрела в сторону Финского залива, где над голубыми волнами шумно носились чайки…

Ей было невыносимо душно в этом тяжеленном бархатном платье. Она рвалась на волю, к тем белоснежным птицам, что кружились за окном. Ей хотелось так же беззаботно парить над башнями замка и упоенно кричать этим приземленным людишкам о том, как прекрасна жизнь! Но вместо невесомых перьев она из последних сил натягивала на себя очередной грузный наряд, стараясь порадовать своего любимого. Он стоял рядом и не сводил с нее восторженных глаз. Дерек знал, что Венди тяжело, но пытался расшевелить ее:

— Любимая, ты и так все время валяешься на своем пыльном матраце! Смотри, я заревную тебя к этому соломенному тюфяку!

— Не придумывай! — пыхтела она в ответ. — Я же гуляю по утрам!

Действительно, каждое утро Венди находила в себе силы выползать за пределы замка в надежде увидеть среди толпы нищих свою мать.