Кровь изгнанника

– Не обязательно, – вздохнула Эшлин. – В замок их не пустят, а мои гвардейцы охраняют город. Даже численное превосходство не даст Уоллесу никаких преимуществ. А вот если его войско осталось за городом, то контролировать его я не смогу. Разумеется, сегодня в замок приглашены все бароны, Уоллес это знает.

Эшлин прикусила губу и задумалась. Можно немедленно арестовать Уоллеса, но тогда возмутятся его вассалы и, возможно, поднимут мятеж. Вспыхнет гражданская война, чего нельзя было допустить. До летнего солнцеворота оставалось совсем немного времени.

– Королева, – сказала Сосоне, – если тебе грозит опасность, коронацию лучше отложить.

– Если я так не уверена в своих силах, что опасаюсь даже коронации, то никто из баронов не пойдет со мной в Баларию. Нет, надо просто усилить охрану. Сколько вдов охраняет замковые стены?

– Ровно сотня, – ответила Сосоне.

– Отправь половину во двор, пусть следят за каждым вассалом Уоллеса.

– Бароны перепугаются, – заметила Сосоне.

– Мне это и нужно. Если Уоллес решит, что сегодня у него есть шанс, он им обязательно воспользуется. Избежать резни можно только демонстрацией силы.

– Но в таком случае входы и выходы в замковый двор останутся без должной охраны, – напомнила Сосоне. – И половина коридоров замка тоже не охраняется.

Эшлин прикусила губу. Сосоне была права.

– Кому можно доверять?

– Королевские гвардейцы под командованием Карлайла Лайавина патрулируют городскую стену. Их можно отправить на охрану замка, – сказала Хайден. – По-моему, Карлайлу и его людям можно доверять.

– Нет. Пока мы не узнаем, где люди Уоллеса, королевские гвардейцы должны патрулировать городские стены, – возразила Эшлин.

Карлайл долгие годы готовил королевских гвардейцев к обороне Незатопимой Гавани. Несколько сотен воинов легко отразят нападение многотысячной армии.

– А еще кому?

Воцарилось молчание. Да, королевские гвардейцы должны охранять городские стены, но у Карлайла можно попросить пару десятков бойцов.

– Пусть гвардейцы остаются на городских стенах, – наконец сказала Эшлин. – Передай Карлайлу, пусть пришлет полсотни лучников для охраны замкового двора.

– Будет исполнено, королева, – сказала Сосоне.

– Сосоне, кто из вдов лучше всех владеет пращой? – спросила Эшлин.

– Я, – без ложной скромности ответила Сосоне.

– Если я прикажу, пробей голову Уоллесу. Ясно?

– Да, королева.

– Хорошо.

Эшлин готова была расправиться с Уоллесом, если он ее к этому вынудит.

– Я займусь подготовкой. – Сосоне поклонилась и вышла из опочивальни.

Хайден подошла к Эшлин и негромко спросила:

– Нить при тебе?

– Да, – ответила Эшлин, коснувшись левого запястья. – И ножичек тоже.

– Отлично. – Хайден внимательно оглядела опочивальню, будто Седар Уоллес прятался за завесами.

– Не волнуйся, Хайден. Я знаю, что мне грозит, и готова ко всему. Что ж, осталось только надеть маску и спуститься во двор.

Альмирские воины надевали маски в битве, а альмирские короли и королевы – на коронации и потом на королевских аудиенциях. Сайлас в шутку говорил, что это придумали для того, чтобы назойливые просьбы и жалобы придворных выслушивал не король, а какой-нибудь доверенный советник.

Лучший резчик Незатопимой Гавани потратил целый месяц на создание маски для Эшлин. Символом Мальгравов был орел, именно его изображала маска Гертцога – по традиции и для того, чтобы гвардейцам не нужно было делать новые боевые маски.

Эшлин решила сохранить орлиные маски своих воинов, но себе придумала новую.

Ее маска, вырезанная из папирийского кедра и выкрашенная в белый цвет, изображала морду призрачного мотылька – овальные глаза, небольшой нос, изысканный узор чешуек, напоминавший соты, двойные усики, ниспадавшие до ключиц. К усикам крепились серебряные колечки и крошечные круглые зеркала, которые разбрасывали по залу сверкающие каскады солнечных зайчиков.

Резчик предложил Эшлин выбрать что-нибудь не столь вызывающее. Альмирцы изображали своих безымянных богов в виде всевозможных птиц и зверей, но не драконов. Лишь немногие по-прежнему верили, что драконы и демоны населяли Терру еще до того, как тут появились боги и теплокровные животные, но поклоняться драконам считалось вульгарным. Эшлин это не тревожило. Ей надо было объявить Альмире, что она – независимая королева, которая не намерена придерживаться устарелых традиций и обычаев. Следовало убедить альмирцев, что драконы – не враги людей. Этим и объяснялась новая маска Эшлин.

Вдобавок она всю жизнь обожала призрачных мотыльков; один из них и одарил ее драконьей нитью на запястье. Другая маска была бы предательством.

Эшлин надела маску. Тонкие шпили прически скользнули в специально проделанные отверстия в кедровой древесине. Маска, пахнущая свежестью и жизнью, плотно прилегала к лицу. Хоть резчику и не нравился выбор Эшлин, свою работу он выполнил на совесть.

На коронации все альмирские бароны тоже будут в масках, как того требовала традиция.

Эшлин помедлила в опочивальне, чтобы дать время лучникам Карлайла занять свои места. Ближе к полуночи в опочивальню вошла запыхавшаяся вдова и что-то шепнула на ухо Хайден.

– Все готово? – спросила Эшлин.