Кровь как лимонад

В приглушенном свете он видел кавказца, навзничь лежащего посреди комнаты, — голое тело, покрытое густыми волосами, свалившийся набок детородный орган. Пуля попала в шею и, судя по всему, задела сонную артерию. Плохая смерть, жизнь уходила с фонтаном бьющей крови. Темно-алая лужа у тела. Забрызганная мебель. Трехстворчатый шкаф, в полировке которого отражалась люстра «под хрусталь». Включенный торшер с пожелтевшим абажуром. Старый будильник «Янтарь», щелчки секундной стрелки которого Марк принял за живые звуки.

Разложенный диван был застелен бело-синим постельным бельем. На нем на спине лежала Алька.

То, что было ею. Обнаженное тело с двумя огнестрельными ранениями в области сердца. Одна рука закинута над головой, глаза открыты, смотрят в потолок. Лицо спокойное — и от этого все в комнате казалось более безобразным и нелепым.

Марк подошел, коснулся ее плеча, оказавшегося теплым, но с будто резиновой на ощупь кожей. Такой была двадцать пять лет назад та нагретая осенним солнцем выпотрошенная кета, когда он, проблевавшись, осторожно дотронулся пальцем до одной из загубленных рыбин.

С трудом соображая из-за вибраций в черепной коробке, Марк достал телефон и немеющими губами успел назвать адрес диспетчеру «02».

3. Стаф

На Московском Жека ввалил по «зеленому» коридору, устроенному стоящими на каждом перекрестке патрульными в светоотражающих жилетах. Из аэропорта ждали очередного высокопоставленного слугу народа, который не мог тратить свое драгоценное время на ожидание у светофоров. Медлительных водителей гаишники подгоняли полосатыми, будто… точно, будто эрегированные пенисы зебр, жезлами. Надо спросить у Восьмибитного, полосатые ли они? Он со своим «Нэшнл джеографик» наверняка знает. Остановиться бы сейчас и рассказать какому-нибудь гаишнику, что за предмет он держит в руках, подумал Жека, утапливая в пол педаль газа. Несколько секунд стрелка спидометра дрожала у числа 150, а горящие рекламами витрины неслись мимо непрерывным потоком. До пересечения с Обводным он долетел за считанные минуты.

Свернув на набережную, сбросил скорость. Из-за того, что правую от Московского проспекта часть Обводного держал светофор, движение в сторону Канонерского острова было разрежено, но гнать уже не хотелось.

Адреналиновый шторм, бушевавший в теле во время угона и бешеной езды по городу, стих. Полуприкрыв глаза, как Будда, Жека пристроился за ехавшим в порт контейнеровозом и стал думать, чем займется вечером. Во-первых, он умирает с голода. Нужно поесть. Во-вторых, купить лекарство деду Стасу, пока еще не совсем поздно. В-третьих…

Его размышления прервал звонок айфона. Жека вытащил из кармана трубку. Чей это номер?

— Да? — сказал он и услышал из динамика:

— Алло! Женя?

Голос молодой, женский и будто знакомый, но Жека не мог вспомнить его обладательницу.

— Да, я. Кто это?

— Это Настя. Мы вчера познакомились. Уже не помнишь?

На Жеку будто опрокинулся ехавший впереди контейнер. Он почувствовал свои взмокшие ладони и по-подлому задрожавший голос.

— Привет, Настя, — произнес он. — Я тебя помню. Конечно… Извини, сразу не сообразил.

— Ничего, — он почти видел ее холодную, как у Снежной королевы, улыбку. — Я тебя не отвлекаю? Можешь говорить?

— Нет… Да… То есть «нет» — не отвлекаешь, и «да» — могу говорить, — сказал Жека под Настин смех в трубке. — Где ты, кстати, раздобыла мой номер?

— Взяла у Шато Марго.

— Ну да, что-то я туплю, — кивнул Жека.

Настя две или три секунды помолчала в трубку, а потом проговорила неожиданно и смело:

— Хотела сказать, что сожалею о том, что… В общем, как все получилось. Наверное, я вела себя неправильно.

Сожаления, по мнению Жеки, — самая дерьмовая вещь на свете. Толку в них никакого. Вернуть и исправить ничего нельзя, иначе все были бы святыми. Если что-то сделал, стой на своем до конца. По крайней мере вслух. Но сейчас перед ним извинялась (и вроде искренне — так хотелось в это верить) девушка, которая ему нравилась. Очень нравилась. Поэтому он попробовал вытряхнуть из памяти ее высокомерие, спрятал поглубже сопротивляющуюся этому иронию и просто сказал:

— Да все нормально.

Говорят же, что нужно чем-то жертвовать во имя отношений. Вот он и жертвует.

— Спасибо, — раздалось в ответ. — Ты вчера предлагал встретиться?

— Я и сейчас готов, — хрипло прокаркал Жека.

Да что у него с голосом? Добавил:

— Но ты говорила, что сегодня работаешь допоздна.

— Мне кажется, или ты простыл? — спросила Настя.

Жека убрал айфон от лица и попробовал прокашляться.

— Алло? Женя?

— Да, я тут, — его голос вернулся к нему. — Ты уже освободилась?

— Почти, — на другом конце связи Настя засмеялась. — Нагрузила подчиненных, так что вечер свободен.

— У меня тоже.

— Может, сходим поужинать куда-нибудь?

— Хорошая идея. Я как раз весь день не ел. Будто чувствовал, что ты позвонишь.

— На самом деле, — опять засмеялась Настя, — позвонить тебе я решила буквально только что.

— Я читал, что импульсивные поступки — самые правильные… Ты где сейчас?

— В районе Сенной. Освобожусь минут через двадцать.