Кровь как лимонад

— Тут есть три варианта. Первый — я отсылаю это видео в прессу. Я думаю, там в это вцепятся как волки и будут рвать вас на куски. Слышал, какой шум поднялся из-за священника? Ноги все оттуда же, я так понимаю. А если выложить на Ютюб, скандал с Моникой и Биллом всем покажется цветочками. Учитывая, что девушку, снявшую видео, убили. Второй вариант — пересылаю файл тому, кто там к вам зашел на огонек. От твоего имени, с угрозами шантажа. По-старинке, винтажно так, знаешь. Сколько ты проживешь после этого? Думаешь, что-то сможешь доказать, когда там узнают о существовании такой записи? Человек-то серьезный. Ему есть, что терять.

— С-с-с-сука, — повторил Филипп Юрьевич. Он казался потрясенным ужасно, был бледен и весь дрожал.

— Уж какая есть, лучше надо было воспитывать, — развела руками Настя. — Дослушай. Лично мне третий вариант больше нравится.

— Продумала все? Какой?

Настя развернулась и посмотрела отцу глаза в глаза. Захохотать бы еще демонически, да некогда. Вон, уже Антон возвращается, держа в руках коробку с пиццей. Салфетки торчат из кармана.

— У нас товар, у вас — купец. Так что думай, папуля.

— С-с-с-сколько? Сколько ты хочешь? — задушенным голосом прошептал генеральный.

21. Территории, которых нет на карте

Отвратительно пахнет солью, железом, порохом. А еще — страхом и ненавистью.

Тело плюется кровью через дыру огнестрельного ранения. Алая жидкость струится по полу, смешивается с грязью и цементной пылью, меняет цвет, превращаясь в коричневую, похожую на пролитую выдохшуюся «Кока-колу». Будто перетекает из цветного режима в «сепию».

В видеоиграх человек, поймавший пулю, выглядит по-другому, не так, как в реальности. Там — яркие трехмерные рисунки под яростный саундтрек. Тут — тебя словно вынули из морозилки и долго держали в тепле, а потом — воткнули лом, пробив мягкие ткани и кости. Застывшая гримаса. Учащенное дыхание. По-рыбьи широко открытый рот. Скрюченные пальцы руки, прижатой к ране в попытке остановить кровотечение. Сосредоточие острой как шило боли в простреленном боку.

В голове проносится глупое: «Не успел досмотреть „Deadwood“. Чем там все закончится?»

Жека моргает, чувствуя кровь на своем лице, слышит шаги. Поднимает глаза. И второй раз за два дня видит направленный на него ствол «беретты».

* * *

— Ну и где нам искать? — спросил Марк у Жеки. — Целые кварталы строят. Попробуй, найди здесь этого Толика.

Они только что вышли из своих машин и стояли возле пару лет назад возведенного семнадцатиэтажного дома. Очередная саморазрушающаяся новостройка на краю города, окруженная готовыми принять тебя в свои объятия гипермаркетами и автосалонами — общество потребления в действии. Двор, наполненный молодыми мамашами с детьми и колясками и даже в понедельник днем заставленный машинами. Вечерами у них тут, наверное, бои без правил за парковочное место?

Вдоль фасада дуло как в аэродинамической трубе. Ветер с запахом спелой дыни — подхваченное за кольцевой дыхание завода «Wrigley». Жека поежился от холода и застегнул куртку. Свинтить бы из питерской осени в теплые края. В Рим, например. Пыльные пинии возле вокзала Термини, вид на толпу от церкви Тринита-деи-Монти с вершины Испанской лестницы, уличные кафешки с латте и «рамазотти» за один евро в Трастевере и пляжи в Лидо, где можно сыграть в футбол с местными.

— Та девушка сказала, что дом маленький, но большой, — вспомнил он слова молодой узбечки, дочери Ульмара. — И много этажей. Наверное, имела в виду «точку».

— Если так, то их здесь несколько, — заметил Марк. — Если мы, вообще, туда приехали.

— Ну да, — сказал Жека. — Давай начнем с этой, — он махнул в сторону ближайшего монолитного одноподъездника, торчавшего над соседним длинным корпусом, который только начинали строить.

Рядом с «точкой» как рукой ворочал стрелой длинный башенный кран, а из незастекленных окон дома тут и там торчали фигурки рабочих, монтировавших каркасы балконов.

Места, у которых есть только строительные адреса — да и то позже они поменяются. Загружаешь Гугл Карты и обнаруживаешь, что на них нет этих территорий. Включаешь функцию «Спутник» и видишь вместо строек остатки совхозных полей и теплиц, мимо которых бежит к мясокомбинату заброшенная железнодорожная ветка. А в реальности там этаж за этажом вырастают новые дома — как всплывающие из-под земли окаменевшие субмарины.

— Погнали, — сказал Марк. — Бетономешалки откуда-то оттуда выезжают. Посмотрим.