Кровь королевы

На следующий день она в самом деле осознала его правоту. Вместо того, чтобы отправиться к Вейлу или призвать его к себе, Алаур приказала привести Элению во дворец.

Лишённая головного убора, в котором встретила Алаур в прошлый раз, Эления казалась маленькой и слабой. Её швырнули на колени перед королевским троном, но Алаур не шевельнулась, чтобы поднять её – и сама Эления не пыталась встать.

– Много лет, – сказала королева медленно, – жрецы читали волю богов за нас. Много лет мы доверяли им. Потому что верили – ни одна жрица не решится солгать, когда Мать Пауков смотрит на неё.

Алаур замолчала, наблюдая за реакцией подсудимой, но та ни жестом, ни взглядом не выдала своих чувств.

– Что стало бы с нашим народом, если бы мы знали, что жрицы так легко обманут нас… Скажи мне ты, говорящая от имени богов?

Эления вскинулась и наконец посмотрела на неё.

– Я не солгала! – выдохнула она. – Я сказала, что показала мне священная вода!

Алаур дёрнула головой, отбрасывая волосы назад.

– Ты убедила дроу, что я мертва!

– Ты должна была быть мертва!

– Не потому ли, что ты сама выбрала для меня такую судьбу?

Жрица молчала, опустив глаза.

– Чем я не угодила тебе? – спросила Алаур, хотя она бы предпочла задать совсем другому эльфу этот вопрос.

Эления молчала.

– Я отвечу за неё, – Данаг, стоявший в сумраке между колонн, вышел на свет. – Эления мечтала вернуть матриархат.

Алаур поджала губы и только через мгновение спросила:

– Ты была так уверена, что я не пойду за тобой?

– Не важно, моя королева, одобрили бы вы её дела или нет, – сказал Данаг вместо жрицы, – она хотела стать новым матриархом сама.

Алаур прикрыла глаза и испустила едва слышный вздох.

– Ничего нового, – произнесла она и, открыв глаза, добавила равнодушно: – Казнить её.

– Каста жрецов не простит тебя! – прошипела Эления, но Алаур лишь качнула головой.

– Мне всё равно.

Данаг дождался, пока стражники выволокут сопротивляющуюся жрицу прочь, и только когда двери закрылись за ними, произнёс:

– Она права. Жрецы продолжат выступать против тебя.

Алаур долго молчала, прекрасно зная, что его слова верны.

– Они будут выступать против меня, – сказала она, – до тех пор, пока не признают во мне Наречённую богини. До тех пор, пока я не заставлю их возвести меня в ранг древних королев.

Алаур опустила глаза и посмотрела на браслет, красовавшийся на её руке.

– Если так, – продолжила она, – я заставлю их поверить в меня.

Данаг хотел было спросить, что она имеет в виду, но Алаур встала с трона и поцеловала его, заставляя замолчать.

– Что бы ни произошло теперь, – сказала она шёпотом, – помни, я люблю тебя. И любила всегда.

И, не дожидаясь ответа, королева двинулась прочь.

Целых два дня потребовалось ей, чтобы собраться с силами и войти в темницу, в которой всё это время пребывал Вейл.

Она не хотела приглашать его во дворец. Не хотела, чтобы чужие глаза видели этот разговор, и чужие уши слышали его.

Даже Данага Алаур не пригласила с собой.

Она молча шла по коридорам, пропахшим сыростью и гнилью. Сапоги, окованные драгоценной платиной, стучали по широким плитам. Факел в руках королевы чадил, но неудобства и запахи меньше всего беспокоили её сейчас.

Алаур остановилась перед решёткой и долго разглядывала немолодого уже мужчину с белыми спутавшимися волосами, разметавшимися по плечам. Вейл не смотрел на неё.

– Вейл! – позвала Алаур, но тот не повернул головы. Алаур сглотнула. – Не делай вид, Вейл, что сошёл с ума. Я больше не ошибусь, поверив тебе.

Мгновение Вейл не отвечал, а затем произнёс незнакомым, скрипучим голосом:

– Ты пришла приговорить меня к казни – тогда верши приговор. Я не стану извиняться перед тобой.

Губы Алаур дёрнулись от обиды, но она заставила себя унять эмоции.

– Я не убийца и не палач, – сказала она. – Я пришла к тебе – и пришла одна, потому что желаю задать вопрос.

Алаур сглотнула, не в силах произнести нужные слова.

– Почему, Вейл?

Мучительно медленно Вейл повернул голову, поднимая на неё взгляд.

– Она обещала освободить наш народ, – тихо и устало сказал он.

– Она? Эления не могла…

Вейл покачал головой.

– Эления – никто, – выплюнул он, – её место мог занять любой. Та, которой тысяча лет… она мне поклялась.

По позвоночнику Алаур пробежал холодок. «Ламия», – поняла она.

– Как ты мог… – произнесла она тихо, – поверить ей… и не поверить в меня?

Вейл покачал головой.

– Ты слаба, Алаур. Как бы я ни любил тебя. Ты не можешь нам помочь.

Губы Алаур дрогнули, а затем сжались в плотную линию.

– Ты считаешь так? – почти утвердительно произнесла она. – Ты считаешь, я отдам империи всех вас?

Вейл кивнул.

– Это не зависит от тебя. Давно минули времена великих королев…

– И мне никогда не войти в их число, – закончила Алаур за него.

– Ты горда. Слишком горда, чтобы это признать. И твоя гордость подводит тебя.

Алаур закрыла глаза.

– Я не казню тебя, – сказала она. – Но и простить не могу. Дроу меня не поймут. Ты сам виноват в своей судьбе, Вейл. И я надеюсь, ты меня поймёшь. Ты выйдешь отсюда, чтобы увидеть мой триумф. Выйдешь – и до конца дней останешься моим слугой.