Кровь неба (в сокращении)

— По своим делам? — повторил тот, с пластырем, обернувшись к другу. — Это что значит — «по своим делам»?

Бармен принес нам напитки, а мужчины возобновили игру, в процессе которой они громко и отчаянно ругались.

— Вы уж их извините, — сказал бармен. — Тут вчера вышла одна разборка, и они еще не остыли.

— Да, по носу одного из них это заметно, — сказал я.

— Вчера сюда приехала пара чужаков. У одного нос был действительно выдающийся, и наши кретины решили по этому поводу пошутить. Несли всякую чушь вроде «Держи нос по ветру, Пиноккио» и так далее, на том же интеллектуальном уровне. Незнакомцы пару минут терпели, потом тот, с носом, встал и съездил Стэну по морде. А дружок его был еще раза в два здоровее, так что Брайан даже соваться не стал.

— Ага, вот уж мне повезло, — вмешался парень с пластырем. — Друг, нечего сказать.

А «друг» молча стоял с бутылкой пива в руке.

— И игра у тебя хреновая.

— Может, вы свалите наконец? — бросил бармен, не оборачиваясь. — Мучаете меня, да еще посетителей отпугиваете.

— У нас, в отличие от этих типов, никаких «своих дел» нет, — сказал тип с пластырем. — Мы вообще «неделовые».

— О чем это вы? — наконец обернулся к ним бармен.

— Спроси об этом Одинокого Ковбоя и его индейского дружка Тонто, — ответил мужчина, возвращаясь к игре.

Винни сидел как каменное изваяние. У него запал десятикилометровый, и он взрывается куда позже, чем я.

— Не обращайте внимания на этих дегенератов, — сказал бармен, подавая нам чизбургеры. — Можете мне поверить, таких в нашем городе только двое.

— Выходит, нам повезло, — сказал я.

Я спиной чувствовал их взгляды. Когда мы покончили с трапезой, я снова обернулся. Они по-прежнему играли в свою идиотскую игру.

— Кто выигрывает? — спросил я.

— Счетчик сломался, — ответил тип с разбитым носом. — И мы очки не подсчитываем.

— А что, в уме не получается?

Они поглядели на меня как на марсианина.

— Знаешь, — сказал я Винни, — я все удивлялся, почему они не играют в пул. Теперь понял — пул для них сложноват.

— Хочешь отношения выяснить, приятель?

И я понял, что он, даже несмотря на разбитый нос, нисколько не шутит. Его друг по-прежнему помалкивал.

Ответить я не успел — Винни положил мне руку на плечо.

— Все, нам пора, — заявил он. — Уходим.

— Вот и правильно, — не унимался задира. — Пойди займись со своим индейским дружком «делами».

Я бы разорвал его на куски тут же, на месте, но у Винни были другие соображения.

— Пойдем, не стоит связываться.

Он оставил деньги на стойке и повел меня к грузовику.

— Вставь ключ в зажигание и жми на газ, — велел он.

Я послушался, и грузовик, вздымая клубы пыли, тронулся с места. Чтобы вернуться на 17-ю магистраль, нам пришлось снова проехать через весь город — гигантский гусь попрощался с нами.

— Винни, — сказал я, когда мы были уже далеко, — тебя что, никогда не раздражает такой наглый треп?

— Кто сказал, что не раздражает? Я просто не лезу в драку.

— Я за тебя заступался. По-моему, шуточки насчет Одинокого Ковбоя и Тонто — это оскорбление в твой адрес.

— А по-моему, и в твой тоже.

— Нет, Одинокий Ковбой был героем.

— И Тонто тоже.

— Он был всего лишь верный друг. Я знаю, о чем говорю, в детстве это был мой любимый фильм.

— Про Одинокого Ковбоя? Что ж, это многое объясняет, — вздохнул Винни.

Через полчаса после того, как мы покинули Ваву, мы оказались в городке под названием Уайт-Ривер. Здесь шоссе пересекала Канадская тихоокеанская железная дорога. Мы минут десять сидели и ждали, пока проедет товарняк.

От Уайт-Ривер магистраль шла на запад, обратно к озеру Верхнее. Мы свернули направо, на автостраду номер 631. Нам нужно было держать курс на север.

— Попробую еще раз позвонить Олбрайту, — сказал Винни, забирая у меня сотовый.

Он нажал на нужные кнопки и подождал. Ответа не было. На сей раз он оставил сообщение, сообщил, что мы в Канаде, и продиктовал номер моего телефона. Просил связаться с нами как можно скорее.

— Надеюсь, звонок дошел, — сказал он. — Сигнал слабоват.

Наконец мы уперлись в Трансканадскую магистраль. За восемь часов мы достаточно продвинулись на север. Дальше до самого Гудзонова залива шли леса и болота.

— Куда едем? — спросил я.

— Думаю, налево. Я почти уверен, что Том говорил про запад.

— И как же ты собираешься найти это место? — спросил я. — Если бы ты был с теми парнями…

— Если бы я был с теми парнями, мы бы знали, куда ехать. У Олбрайта были все ориентиры.

— Все-все-все. Я понял. Пробуем этот путь.

Я поехал по магистрали на запад. Минут через двадцать мы увидели проселочную дорогу, уходящую направо.

— Думаешь, нам туда? — спросил я.

— Давай проверим, — сказал он.

Я свернул направо. Дорога петляла по лесу, и я все время боялся въехать в какое-нибудь дерево.

— Да не нервничай ты так, Алекс.

— Интересно, мы никого не задавим? — попробовал пошутить я, с трудом крутя баранку.

— Осторожно!!!

Я ударил по тормозам, и грузовик повело в сторону.

— Вот сукин сын!

Мы остановились в месиве полузамерзшей грязи. Прямо посреди дороги стоял лось, длинноногий и длинноносый, и с вялым любопытством взирал на нас.