Кровь Олимпа (ЛП)

— Еще одна причина, почему я вегетарианка. Во всяком случае, второй охотник, которому нельзя было есть беличье мясо, умирал с голоду. Он, схватившись за живот, просто сидел рядом, пока его друг ел. В конце концов, первый охотник почувствовал себя виноватым: «А ну-ка, — сказал он, — съешь немного». Однако тот отказался: «Это табу. У меня будут серьезные проблемы: могу превратиться в змею или в кого похуже». Первый охотник засмеялся: «Откуда такие безумные мысли? Ничего с тобой не случится. А с завтрашнего дня просто снова перестанешь есть беличье мясо». Второй охотник знал, что не стоило этого делать, но все же поел.

Джейсон водил пальцем по ее рукам, что совсем не помогало ей сосредоточиться.

— И что случилось дальше?

— Он проснулся среди ночи, крича от боли. Первый охотник подбежал к нему узнать, что случилось; он отбросил покрывало и увидел, что ноги его друга срослись в кожистый хвост. Змеиная кожа покрыла все его тело на его глазах. Бедолага рыдал, извинялся перед духами и вопил от страха, но было уже поздно. Первый охотник оставался рядом и пытался его успокоить, пока несчастный парень полностью не превратился в змею и не уполз прочь. Конец.

— Нравятся мне эти истории чероки, — сказал Джейсон. — Они такие позитивные.

— Что верно, то верно.

— Значит, парень превратился в змею. Мораль сей басни такова: Фрэнк ел белок?

Пайпер с облегчением рассмеялась.

— Нет, глупенький. Главное — доверять своим инстинктам. Бельчатина была пригодна для одного человека, но запрещена для другого. Второй охотник знал о духе змеи внутри него, ожидающем своего шанса. Он знал, что не должен был кормить злого духа беличьим мясом, но все равно сделал это.

— Значит... Я не должен есть белок.

Пайпер успокоилась, увидев блеск в его глазах. Она думала о словах Хейзел, доверенных ей несколько ночей назад: «Я думаю, Джейсон — основа всей схемы Геры. Он был ее первым ходом, он же станет и последним».

— Смысл в том, — сказала Пайпер, тыкая пальцем в его грудь, — что ты, Джейсон Грейс, прекрасно знаком со своими собственными злыми духами и изо всех сил стараешься им не потакать. В тебе пробуждаются верные инстинкты, и ты знаешь, как им следовать. Несмотря на некоторые твои раздражающие качества, ты искренний человек, который всегда старается сделать правильный выбор. Так что больше ни слова о том, что ты хотел сдаться.

Джейсон нахмурился.

— Подожди-ка. У меня есть раздражающие качества?

Она закатила глаза.

— Иди сюда.

Пайпер хотела было поцеловать его, однако в дверь постучали. В проем заглянул Лео.

— Вечеринка? А я приглашен?

Джейсон прокашлялся.

— И тебе привет, Лео. Что-то случилось?

— Да ничего важного, — он указал наверх. — Несносные вентусы, как всегда, пытаются уничтожить корабль. Ты готов к дежурству?

— Ага, — Джейсон наклонился и поцеловал Пайпер. — Спасибо, и не переживай. Я в порядке.

— Этого, — сказала она, — я и добивалась.

Когда парни ушли, Пайпер легла на свою пуховую подушку в форме пегаса и принялась наблюдать за созвездиями на потолке, которые проецировались из лампы. Она не думала, что сможет уснуть, однако целый день сражений с монстрами в летнюю жару сделал своё дело. Наконец, она закрыла глаза и погрузилась в кошмар.

Акрополь.

Пайпер никогда здесь не бывала, но узнала это место по картинкам — древний оплот, взгроможденный на холм, почти такой же впечатляющий, как Гибралтар. Отвесные утесы, которые возвышались над раскинувшимися внизу современными ночными Афинами, были увенчаны короной известняковых стен. На вершине, в серебристом лунном свете, блестела коллекция разрушенных храмов и современных подъёмных кранов.

Во сне Пайпер летела над Парфеноном — древним храмом Афины, с левой стороны заключенным в металлические строительные леса.

Смертные, похоже, избегали Акрополь. Возможно, из-за финансовых проблем в Греции. А может, это силы Геи организовали некий предлог, чтобы держать туристов и рабочих подальше отсюда.