Кровь Властелина

Рассказ я закончил вовремя. Как раз поспел приготовленный Тимофом обед. Надо признать, выглядело всё достаточно аппетитно. Оставив этих двоих переваривать моё длинное историческое повествование, я, взяв у Романха солидный поднос и серебряные столовые приборы, двинулся к карете.

— Входи! — последовал приказ принцессы, как только я постучал в дверь.

Обстановка внутри экипажа была ближе к описанию королевских покоев. Карета оказалась больше, чем это могло показаться снаружи. Стены и широкие мягкие сиденья были обиты красным бархатом. Потолок кареты был настолько высок, что, даже вытянувшись в полный рост, я едва-едва доставал до него макушкой. Кругом были разбросаны вещи Её Высочества: коробочки с разнообразной пудрой, флаконы то ли с духами, то ли с маслами, и много ещё всякого, о чём я, как истинный мужлан, не имел ни малейшего понятия и не был даже способен описать. Напротив роскошного сиденья располагался изящный столик из красного дерева, над которым висело зеркало в солидной позолоченной раме, прибитой прямо к стене. На самих сиденьях располагались большие, и, по всей видимости, очень мягкие подушки, обшитые золотыми и серебряными нитями. Принцесса Люция возлежала на одной из них, подобрав по себя ноги.

— Ваше Высочество, — поклонился я.

— Поставь на стол! — объявила она.

Я выполнил приказание, расположив поднос между рядами зеленых флакончиков.

— Ну и дрянь! — заметила Люция, — в ваших краях явно не знают толк в яствах.

Я смущенно улыбнулся, сделав в голове пометку при встрече, пусть в шутку, но дать Тимофу в глаз. Конечно, он, может, ни в чем и не виноват, но почему я один должен был оставаться крайним?

— Ладно, — произнесла принцесса, — подай мне яблоко!

Я несколько удивился, ожидая, что Люция будет кушать одна. Моё долгое присутствие в карете могло быть двусмысленно истолковано окрестным людом. С другой стороны, не получив разрешения удалиться, уходить мне было нельзя. Ничего не оставалось, как подать принцессе пищу. Что я и сделал, надо признать, не без удовольствия. Она приняла плод из моих рук, слегка дотронувшись своими мягкими пальчиками до моей ладони. Я покраснел. Принцесса, казалось, этого не заметила.

— Могу ли я ещё что-либо для вас сделать, Ваше Высочество?

Принцесса пожала своими нежными плечиками. При этом её грудь несколько прошла вперед и…. Она почувствовала, куда направлен мой взгляд, и улыбнулась.

— Я бы хотела послушать что-нибудь о воздержании и целомудрии! — произнесла она и улыбнулась, обнажив свои маленькие, ровные и играющие белизной зубки.

Уши мои стали пунцовыми, видеть я их, конечно, не видел, но зато прекрасно чувствовал.

— Здесь жарко, не правда ли? — произнесла она, слегка проведя ладошкой по своей груди.

Я издал какое-то мычание, которое лишь с большой натяжкой можно было считать утвердительным ответом.

— Может, поможешь мне снять платье? — предложила она, мягко откусив кусочек яблока.

— Ммээээээ… — протянул я.

Она улыбнулась ещё шире и принялась оценивающе рассматривать меня своим томным взглядом. Я не знал, как положено вести себя принцессе, но как-то определенно не так.

— Ну же? — вызывающе произнесла она, выставив вперед свою грудь.

Я замер. Она была настолько близко, что мне казалось, будто я чувствую исходящее от неё тепло. Моё тело забила волна желания. Разум уже начинала окутывать мысль: «Да гори оно всё огнем», с большим трудом, но я с собой справился.

— Я отказываюсь верить, что Ваше Высочество хочет моей смерти!

— Смерти? — произнесла она.

— Ваши крики, Ваше Высочество, — объяснил я, — которые прозвучат, когда бедный светлый брат подойдет ещё хоть на ладонь ближе. Думаю, князь не станет разбираться, а просто вздернет меня на первом же дубе, сразу после того, как дружина вломится сюда и увидит, что я покусился на Вашу честь.

Люция чуть наклонила голову и посмотрела на меня уже новым взглядом. Теперь в её глазах не читались презрение и насмешка, скорее, это было любопытство, вроде даже смешанное с частичками уважения.

— А ты не глуп! — заметила она, — не попался на столь простой трюк.

— Зачем же Вашему Высочеству всё это нужно? И что Ваше Высочество хочет?

Лицо Люции приняло грустное выражение.

— Ты первый, кто спрашивает меня, что я хочу, — объявила она, — до тех пор я болталась, как кукла на веревочках, в игре моего отца, бабки и братьев. По-твоему, я заслужила эту ссылку?

Я склонил голову.

— Я не знаю, Ваше Высочество, и не хочу даже говорить, будто могу понять, что Вы чувствуете, так как сам подобного не испытывал, но зачем срывать свою обиду на тех, кто совершенно невинен?

— Ты, конечно, прав, — произнесла она, — но мне не с кем посоветоваться, не с кем всё обсудить. Меня удалили ото всех, кому я могла довериться…

Я увидел, как легкая слезинка прошла по её щеке. Игра? НЕТ, не может быть. Она и вправду была сейчас такой расстроенной и такой грустной. А, главное, такой беззащитной. Здесь, в этой карете, её бросили на произвол судьбы, заботясь о каком-то государственном благе.

— Я готов помочь Вашему Высочеству всем, чем могу.