Кровавая ария

— Не все потусторонние существа столь же безобидны, как наша знакомая из доков, — заметила чародейка.

— Естественно, мне давно не пять лет. Я отличнейшим образом помню тяготона, столь успешно ликвидированного вами в Оккунари, — коррехидор невольно поёжился от воспоминания, — и разрушенное святилище никоим образом не противоречит гипотезе о враждебном вторжении. Так ведь?

— Наличие разрушенного святилища ничем не подтверждается, — покачала головой Рика, — если уж ушлая журналистка не сумела нарыть никаких подтверждающих фактов, я склоняюсь к мысли, что их нет. Хотя сто пятьдесят лет – приличный срок. Кто теперь может сказать, как тогда фиксировались подобные случаи, да и фиксировались ли вообще?

— Мне вдруг вспомнилась одна любопытная подробность нашего последнего посещения оперы, — коррехидор подался вперёд, — вы ничего необычного не заметили в кабинете костюмерши?

— Ари Дару?

— У вас отличная память на имена, — улыбнулся Вил, — а вот я не могу похвастаться такой способностью, тем более что внешность этой самой Ару Дару настолько ниже моего порога привлекательности, что я даже не пытался запомнить её имя. Ведь в протоколе оно всё равно указывается. Но вы не ответили на мой вопрос.

— Необычного?

Рика мысленным взором охватила довольно обширную комнату с обилием стоек с платьем, стенных шкафов с обувью и старинных сундуков, поставленных друг на друга. После этого память услужливо нарисовала миниатюрную фигурку девушки-дурнушки, имеющий привычку при разговоре скашивать рот на сторону. Что же привлекло внимание Вила. Внешность госпожи Дару отпадает. Костюмы? Вряд ли. Стоп. Чародейка зацепилась за воспоминание, вернее за эмоциональный отпечаток всплеска беспокойства. Эмоция была направлена на торцевую часть комнаты, где за торопливо задёрнутой занавеской скрылось маленькое домовое святилище. Пожалуй, если бы костюмер Королевской оперы столь стремительно не бросилась поправлять занавеску, чародейка приняла бы его за часть реквизита. А так…

— Святилище! – вы говорите о святилище, которое Ари Дару скоропалительно спрятала за занавеской.

— Да, — с ноткой разочарования протянул Вил, — когда вы сказали про потустороннюю сущность, спрятанное святилище как-то само собой пришло на ум. Что думаете? Бывает же люди поклоняются какому-то демону, ошибочно почитая его божеством? Тем паче, что театралы склонны ко всяческого рода суевериям.

— Бывает, — кивнула чародейка, — бывает, поклоняются, а бывает – устраивают камида́н, дабы защититься от злых духов.

— Поедемте снова в театр, — азартно воскликнул коррехидор, посмотрим на месте и порасспросим артистов, а ещё поглядим, сможем ли найти и другие алтари.

Когда Вил собирался припарковать свой магомобиль, прямо на выбранное им место лихо заехал другой водитель, оставив четвёртого сына Дубового клана ни с чем. Тот выругался себе под нос и поехал искать иное удобное место. Рике прекрасно было видно, как из дорогого магомобиля, сверкающего переливчатой краской. вышла стройная молодая женщина. Она куталась в соболью накидку вопреки погоде и здравому смыслу. Следом за ней резво выскочил крупный мужчина в дорогом континентальном костюме с галстуком-бабочкой и, удержав красавицу за руку, поцеловал в губы со страстной бесстыдностью. Женщина изящно вывернулась из медвежьих объятий и, заливаясь серебристым смехом, поспешила в театр. Изящество походки и особенная манера высоко держать голову выдавали в ней балерину.

— Вечером в антракте я у тебя, ангел мой, — громко пообещал ей вслед мужчина, оказавшийся молодым, с открытым простоватым лицом и претензией на элегантность. Претензия сия реализовалась в недавно вошедшей в моду манере прилизывать волосы, намазав их специальным бальзамом для гладкости, — обещание сюрприза остаётся в силе.

— Буду ждать с нетерпением, — откликнулась обладательница великолепной осанки и меховой накидки.

— Никакого понятия о приличиях! – возмутился Вил, и Рике подумалось, будто бы речь идёт о поцелуях посреди улицы, — столь нагло занять поставить свой магомобиль на место, выбранное древесно-рождённым лордом!

Чародейка прыснула, осознав, что именно задело коррехидора.

В театре их визиту никто не удивился: если Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя пришла, значит, им это нужно. Суета и неразбериха, перемежающаяся с возбуждённой руганью, уже нимало не задевали чародейку, ибо она знала: это – ни что иное, как самое обычное состояние людей искусства.

Пока они шли к кабинету костюмера (вёл их коррехидор, разум Рики оказался бессильным запомнить все эти хитросплетения коридоров и чёрных лестниц театрального закулисья), им на глаза попалось ещё один камидан, примостившийся в закутке тупичка заставленного декорациями коридора.

— Видите? – обрадовано спросил Вил, — я был уверен, что у госпожи Дару был не реквизит за занавеской.