Кровавая ария

— Ах, это? – Ари Дару успокоилась также внезапно, как и расстроилась, — реквизит от одного выпавшего из репертуара спектакля. Его тут оставили ещё до меня. А мне-то что? Не мешает. Пускай себе стоит.

— Но на алтаре кто-то возжигал благовония, — Вил с бесцеремонностью скучающего светского льва заглянул за занавеску.

— Да, возжигали, и этим кем-то была я, — просто ответила костюмерша, — у меня в кабинете просто дышать нечем от старья. Костюмы далеко не все постирать возможно, жгу сэнко, чтобы не задохнуться от запаха пота и пыли. Вынужденная, так сказать, мера.

— Понятно, — согласился коррехидор, — ведь театр старый, столько лет без ремонта…

— Именно, — обрадовалась пониманию собеседника девушка, — от старых вещей всегда запахи неприятные появляются. А палочки куда не попадя не поставишь, не ровен час, искры на эту груду тряпья попадут – и пиши пропало. Театр наполовину деревянный, загорится, подобно факелу. А в камидане удобно, там и каменная плитка сохранилась. Просто на столе или на подоконнике оставить, так ведь сопрут. Артисты – народ ушлый. Готовы гвозди из досок сцены поковыривать, не то, что горсть сэнко прихватить.

— Мне господин Сайн сказал, что у вас, вроде как, не одно такое святилище в театре имеется, — безразличным тоном протянул Вил, — они тоже бутафорские? Или среди них настоящие затесались?

— Если уж начистоту говорить, — снова рот госпожи Дару уехал в сторону, — моё тоже не совсем бутафорское.

— А кому в них поклоняются?

— Я ж говорю, ни-ко-му! Может, раньше, в старинные года, в камиданах нашего бога театра Гезёками чтили, а, может, и нет. Вот в холле настоящий камидан нашего любимого божества стоит. А эта мелочь – так, для удобства. Чтобы запахи неприятные перебивать. Другие, вроде как, имеются. Но вот где, не скажу, не особо меня сия тематика интересует. Спросите лучше у самого господина Сайна.

Вил задал ещё несколько вопросов для того, чтобы у Ари Дару не сложилось впечатления, будто бы их кроме алтарей непонятного бога ничего не интересует. Выяснил, что убитый рос положительным и старательным мальчиком, хорошо учился в школе, а в Кленфилд они с Ари приехали, потому как старший брат девушки поступил на службу в Королевскую оперу и составил им протекцию.

— У меня-то никаких талантов никогда не наблюдалось, — снова скривилась Ари, — разве что руки каким нужно концом растут, а вот у Эйдо с юных лет хороший голос был. Я ума не приложу, с чего он сперва в драму подался!

Камиданов в театре оказалось целых пять. Администратор, искренне недоумевая, показал их все на плане театра. План, а точнее, копию, что хранилась в сейфе Сайна на всякий пожарный случай, забрал Вил. Он заявил, что документ изымается в интересах следствия и будет возвращён в целости по окончанию оного.

Алтари в театре были разбросаны по самым разным, но всякий раз неприметным, местам. И самым интересным было то, что все они оказались действующими. На каждом имелся каменный стаканчик для сэнко, и на каждом обнаружились сгоревшие ароматические палочки. Последним они нашли алтарь в трюме.

— Удивительное дело, — проговорила чародейка, спускаясь по довольно крутой лестнице через люк в сцене и выпуская фамильяра, чтобы Тама освещала им путь, — я всегда думала, что трюм – это непременно на корабле. А тут вот, извольте ли видеть, в театре нижняя сцена тоже трюмом именуется.

— Я тоже не знал, — проговорил Вил и ойкнул, неожиданно ударившись головой о низко расположенные стропила, — а вот и он.

Тама с привычным для неё любопытством зависла над домашним святилищем-камиданом. Последнее оказалось самым большим и основательным, да и ароматических палочек в нём сожгли куда как больше.

— Странно, — сказала Рика, наклоняясь к пластине полированного оникса, на которой примостился ониксовый же стаканчик со сгоревшими остовами ароматических палочек.

— Что вы там увидели такого странного? – коррехидор, с опаской глядя на потолок, приблизился к камидану.

— Я не вижу, но явственно ощущаю следы каких-то странных ритуалов.

— Магия?

— Нет, — покачала головой чародейка, — не магия, это точно. Скорее, какое-то богослужение.

— Может, кто-то молил позабытых богов об успехе?

— С кровью? Не думаю. Для успеха принесли бы цветы, деньги, сладости на худой конец. Кровь тщательно стёрли, — Рика провела пальцем по, казалось бы, поглощающей свет каменной плите, — но я воспринимаю её следы и своеобразные эманации боли.

— Тут кого-то мучили? Приносили в жертву? – Вил тоже провёл пальцем по абсолютно ровной и гладкой поверхности оникса, и палец его остался совершенно чистым.

— Нет-нет, — почему-то смутилась чародейка, — здесь иное.

— Что иное?

— Какая вам разница?