Кровавая луна (ЛП)

Он достал свой телефон. Покрытие сети и на ферме было плохим, а здесь же индикатор сигнала и вовсе опустился до одного деления. Но GPS работал, и когда он отмечал своё местоположение, то заметил, что дышит через рот. Не то чтобы запах был настолько силён, просто его мозг — после пары неприятных инцидентов — начал автоматически делать так, когда понимал, что находится на месте преступления. Его мозг также сообразил, что для того, чтобы установить, что это Бертина Бертильсен, ему необходимо положить фонарь на землю и, схватившись за ствол дерева одной рукой и наклонившись над водой, приподнять подол платья, чтобы он мог увидеть её лицо. Проблема заключалась в том, что он мог при этом положить руку на ствол в том же месте, что и преступник, и испортить отпечаток пальца.

Он вспомнил про татуировку. Логотип «Луи Виттон». Посветил на её лодыжки. Они были такими белыми в ярком свете, будто она была сделана из снега. Никакого логотипа «Луи Виттон». Что это значит?

Где-то в темноте ухнула сова, по крайней мере, он предположил, что это была сова. Он не видел внешнюю часть её левой лодыжки, возможно, там и была татуировка. Он пошёл вдоль берега, пока не оказался под правильным углом, и снова посветил на неё.

Вот и она. Чёрная на белоснежном. L над V.

Это была она. Должна была быть она.

Он снова достал свой телефон и позвонил Катрине Братт. Всё ещё нет ответа.

Странно. Отвечать на звонки от Харри Холе можно и по желанию, но для тех, с кем он работает, главный детектив всегда должен быть доступен, это было негласным правилом.

— Итак, видишь ли, Бертина, мне нужно выполнить важное задание.

Прим перегнулся через стол и положил руку на её щёку.

— Мне просто жаль, что тебе пришлось стать частью этого задания. И мне жаль, что сейчас я должен покинуть тебя. Это будет наша последняя ночь вместе. Потому что, хоть я и знаю, что ты хочешь меня, но ты не та, кого я люблю. Вот, я произнёс это. Скажи, что ты прощаешь меня. Нет? Ну пожалуйста. Милая девочка, — Прим тихонько посмеялся. — Ты можешь пытаться сопротивляться, Бертина Бертильсен, но ты же знаешь, что я могу возбудить тебя в любой момент малейшим прикосновением.

Он сделал это, она не могла ему помешать. И, конечно же, она засияла для него. В последний раз, подумал он, поднимая свой бокал в прощальном тосте.

Сон Мин связался с криминальным отделом, они были в пути. Всё, что он мог делать, это сидеть на пеньке и ждать. Он почесал лицо и шею. Комары. Нет, мошки. Маленькие комары, которые сосут кровь даже у более крупных комаров. Он выключил фонарь, чтобы сохранить заряд батареи, и едва мог разглядеть тело прямо перед собой.

Это была она. Конечно, это была она.

Но всё же.

Он проверил время, уже теряя терпение. Где же Катрина? Почему она не перезвонила?

Сон Мин нашёл на земле длинную тонкую ветку. Снова включил фонарь и, положив его на землю, встал на берегу, с помощью ветки подцепив край платья. Поднял его. Выше. И ещё выше. Он уже видел её обнажённые плечи, ждал, когда сможет увидеть длинные каштановые волосы, которые она носила распущенными на виденных им фотографиях. Были ли они собраны? Были ли...?

Сон Мин издал странный звук, похожий на уханье совы. Он просто потерял контроль, издал звук, уронил ветку в воду, а платье вернулось на место, закрыв то, что заставило его этот звук издать. Закрыв то, чего там не оказалось.

— Бедняжка, — прошептал Прим. — Ты так красива. И всё равно отвергнута. Это несправедливо, не так ли?

Он не поправил её голову после того, как две ночи назад ударил по столу, и из-за сотрясения голова немного склонилась набок. Голова была установлена на торшере, который он поставил перед стулом по другую сторону стола. Когда он нажимал выключатель на проводе, лежавшем поперёк стола, включалась 60-ти ваттная лампочка внутри головы Бертины, и свет изливался из её глазниц, окрашивая зубы в её зияющем рту в синий цвет. Человек без воображения сказал бы, что это напоминает тыквенную голову на Хэллоуин. В то время как человек с чуть большим воображением увидел бы, что вся Бертина — по крайней мере, та её часть, что не осталась у озера в Эстмарке — светилась, сияла от радости. Да, мужчина легко мог представить, что она любит его. И Бертина любила его, желала во всяком случае.

— Если это послужит тебе неким утешением, заниматься любовью с тобой мне понравилось больше, чем с Сюсанной, — сказал Прим. — У тебя более привлекательное тело, и… — он облизнул вилку. — Твой мозг мне нравится больше. Но… — Он склонил голову набок, с сочувствием глядя на неё. — Мне пришлось съесть его ради жизненного цикла. Для яиц. Для паразитов. Для мести. Только так я могу стать целым. Только так меня могут любить таким, какой я есть. Да, я понимаю, что это, наверняка, звучит пафосно. Но это правда. Быть любимым — это всё, чего каждый из нас хочет, не правда ли?

Он нажал указательным пальцем на выключатель. Лампочка в голове погасла, гостиная осталась лежать в полумраке.

Прим вздохнул.

— Да, я боялся, что именно так ты это и воспримешь.

ГЛАВА 19

Вторник

Звоночки

Катрина слушала Сон Мина.