Кровавая пыль дорог

Через некоторое время на стену, защищающее селение, и крыши домов сакалибов полетели горшки с горючей жидкостью и горящие стрелы. Стены и дома враз заполыхали. Внутри селения началась суета. Саадет ибн Юсуф злорадно улыбнулся, – сакалибы не смогли потушить возникшие пожары. Вдруг горящие ворота крепости упали, и через огонь выбежали вооружённые сакалибы. Среди них не было ни женщин, ни детей. Они выстроились плотным строем и, защищаясь большими, окованными железом щитами, начали отступать к реке. Их было человек восемьдесят. Арабы бросились на них, но их длинные копья также умеючи разили противников, а из-за строя воинов летели стрелы. Но и стрелы арабов доставали сакалибов, и видно было, как то один, то другой падает раненым или убитым.

У самой воды осталось человек пять сакалибов, и только они сдерживали натиск арабов, а остальные бросились в воду и пропали.

Саадет подозвал Баруха:

– Что ты думаешь по этому поводу? Где женщины и дети?

– Я думаю, что это опасный противник. Они решили утопиться, но не сдаться. А женщины и дети, я полагаю, сгорели в огне. Если так нас будут встречать дальше, то нам придётся не сладко.

Саадет недовольно дернул плечом.

– Ты спросил, я ответил, – смиренно произнёс Барух.

Арабы окружили оставшихся на берегу сакалибов, и после яростной сечи в живых остался только один. Его подвели к Саадету ибн Юсуфу. Перед ним стоял высокий широкоплечий мужчина лет сорока. На голове и в бороде проглядывали седые волосы. Его кольчуга была пробита в нескольких местах, но ран не было видно. Он без испуга смотрел на Саадета.

– Скажи мне, где ещё селения сакалибов, как далеко они, сколько в них жителей?

Барух старательно переводил.

– Селений много, куда не направишь свой путь, и все жители до одного ждут тебя, каган, и встретят, как встретили здесь.

Саадет, услышав слово «каган», не дал перевести полностью ответ сакалиба и спросил Баруха:

– Он сказал «каган», что, хазары недалеко?

– Нет, несравненный Саадет ибн Юсуф, это он величал так тебя. Позволь, я продолжу.

Саадет недовольно поморщился, услышав ответ сакалиба.

– Свяжите его.

– Позволь попросить тебя, о великий Саадет ибн Юсуф, – Барух повернулся к Саадету.

Саадет удивленно поднял брови:

– Говори.

– Мне понравился один молодой юноша из твоего полона. Продай его и его семью мне.

– Зачем он тебе?

– Ненасытная любовная страсть, – засмущался Барух. – Ты знаешь, мне так нравятся молоденькие мальчики.

Саадет брезгливо поморщился:

– Не лги мне, Барух. У тебя недавно умерла жена, и я не слышал, что тебе нравятся такие утехи. А это, случайно, не семья того человека, за которого ты просил, чтобы ему оставили жизнь?

Что-то, наверное, пробежало по лицу Баруха, и Саадет продолжил:

– Интересно, надо на него посмотреть. Чем же заинтересовал он тебя, Барух, что ты даже не пожалел этот перстень? – и Саадет показал руку с надетым на палец перстнем с изумрудом.

Барух на миг растерялся:

– Но, славный Саадет…

Но Саадет, не дослушав, повернул коня и проехал чуть вперёд. Он в одиночестве глядел на догорающее селение. Брёвна стен, дотлевая, падали, и вверх поднималось множество искр. От пылающих домов поднимался чёрный дым, который был виден издалека. Саадет понимал, что теперь у него нет преимущества в неожиданном нападении, и скорость передвижения по земле врага существенно замедлится. Если такими темпами и с такими жертвами придётся брать все оставшиеся селения сакалибов, то что останется от войска? Воины, которые презирают смерть и готовы утопиться, но не сдаться врагу, готовые сжечь своих отцов и матерей, жён и детей, но не попасть в рабство, слишком опасны. А там ещё скрывшаяся конница хазар. А что, если сакалибы успеют собрать войско, то их будет уже не сотни, а тысячи.

Саадет повернул коня:

– Мы возвращаемся.

Через некоторое время вокруг горящего селения всё опустело, и только слышалось потрескивание тлеющих брёвен. Арабы забрали своих убитых и раненых и ушли.

Среди редкого камыша торчащая из воды тростинка начала неспешно расти вверх, а вслед за ней, стараясь не создать волны, показалась голова воина. Он держал во рту тростинку и всё время, пока был под водой, дышал через неё. Не заметив опасности, он осторожно выбрался на берег и огляделся: врагов не было, селение догорало. Воин вернулся в воду и похлопал ладонью по воде определённым стуком. Из реки начали появляться головы уцелевших воинов. Все выбрались на берег и поспешили к удалённому месту вала. Крючьями растащили пылающие головёшки и потушили водой угли. Затем стали копать землю, пока не показалась деревянная крышка люка. Из-под крышки люка выглянули испуганные женские и детские лица. Все вздохнули с облегчением: жизнь продолжается.

* * *

Брат халифа Марван ибн Мухаммед сидел на подушках внутри большого шатра и, прищурив глаза, смотрел на своих эмиров. Повышенным тоном, отрывисто он бросал им слова: