Кровавая ротация

— И вот однажды случилось такое дело, — продолжил Александр, пуская клубами дым в открытое окно. — Брали мы один населенный пункт. Должны были первыми в него войти, а за нами обычная пехота бы подтянулась. Мы налетели на село, ведем бой, а подкрепления все нет и нет. «Чехи» нас окружили и стали «давить». Мы по рации вызываем подкрепление, а полковник словно специально медлит — нет подмоги. Стали «чехи» наших ребят крошить, ведь чеченов было раз в десять больше, чем нас. Перевес явно не в нашу пользу и отступать нельзя. Меня очередью прошило, а еще двух парней из моего взвода наповал убило. Я упал, кровь хлещет, шевельнуться не могу, меня чечены окружили, смеются, хотели мне перерезать горло, как барану и на видеокамеру заснять. Я уже с жизнью попрощался как вдруг над самой головой начали стрелять, «чехи» попадали все мертвые, а твой отец меня оттащил в сторону и в соседнем доме спрятал. Потом он еще нескольких наших парней из роты так же вытащил, хотя и сам был ранен. Когда пехота полковника подтянулась, от нашей роты уже осталось меньше половины в живых. После этого боя твой отец челюсть и пару ребер тому полковнику сломал, я об этом уже в госпитале узнал в Ростове. За этот поступок твоего отца судили военным трибуналом и дали ему восемь лет.

— Он что ли в тюрьме сидел восемь лет? — с удивлением спросила Татьяна.

Вот почему он не писал ей раньше и ничего сейчас не рассказал ей о том, где был и чем жил последние годы. Стыдился, наверное, того, что сидел в колонии? Так она уже взрослая, неужели бы не поняла, если бы он ей не рассказал как дело было?

— Наверное сидел, раз его осудили, — ответил Саша, — а он тебе разве ничего не рассказывал?

— Нет, — ответила Татьяна, — я ведь его тринадцать лет не видела. А потом так завертело, что и поговорить было некогда.

— А может это я чего лишнего сболтнул? Может отец твой не хотел, чтобы ты знала, что он отбывал срок на зоне.

— Может быть и не хотел, — пожала плечами Татьяна. — Зато теперь мне понятно стало почему он за эти годы ни разу не появился в моей жизни и ничего не написал.

Татьяна мельком взглянула на часы и подпрыгнула на стуле, увидев что стрелки приблизились к двенадцати.

— Время! — воскликнула она. — Сейчас будет эфир, побежали, включим телевизор! Странно, что Матвей так и не позвонил!

Они помчались в комнату, включили телевизор и сели перед ним. Начались новости, сначала политические, потом общероссийские, но до музыкальных дело не дошло, Спичкин так и не появился, а новости кончились. Татьяна и Александр удивленно переглянулись…

*****

Именно в эти минуты по коридору телецентра разгневанный Серый тащил за шиворот сильно избитого и сучащего ножками Матвея Спичкина, а за ним едва поспевали помощники Серого — Зыба и Циркуль. Сломленный Матвей торопливо перебирал ногами, потому что при задержке движения получал от идущего позади Зыбы сильного пинка. А сложилась такая неприятная для Спичкина ситуация из следующей последовательности событий.

Он, окрыленный сенсационной информацией, влетел в студию и немедленно прокрутил кассету главному редактору музыкальных программ — тучной женщине неопределенного возраста Изольде Евгеньевне.

— Это же взрыв! — возбужденно убеждал он окаменевшую, как изваяние редакторшу. — Наши рейтинги взлетят под небеса!

— Конечно-конечно, — согласно кивала Изольда Евгеньевна, — это взрыв, это сенсация. А когда это снимали?

— Вчера вечером у меня дома, — горделиво похвастался Спичкин, — мы пустим это интервью в эфир в двенадцатичасовом выпуске?

— Несомненно, — кивнула редакторша.

Матвей Спичкин был горд собой и мечтал о перспективах в карьере, ещё бы — он же затевал переворот на телевидении. Теперь несомненно он станет лучшим журналистом года и ему вручат золотую статуэтку! Просмотрев кассету полностью, Изольда Евгеньевна поблагодарила Матвея за работу, поднялась с редакторского стула, сильно виляя габаритным задом, проплыла в свой кабинет, и торопливо набрала номер телефона продюсера Тоцкого.

А уже через полчаса в студии появился Серый в сопровождении своих головорезов.

Ничего не подозревающий Спичкин сидел за пультом и пытался вычистить аудио-трек видеокассеты с записью интервью Татьяны от лишних шумов, доносившихся из открытого окна его квартиры. В это время дверь вошли какие-то люди, на которых Матвей, занятый делом, обратил внимание слишком поздно, а когда повернулся, то моментально получил в нос кулаком и свалился со стула.

— Где кассета? — спросила у него сквозь пелену кровавого тумана лицо питекантропа.

— А… я… — не мог никак сориентироваться от боли Спичкин.

И тогда его пнули ногой в живот, а потом оторвали от пола и прижали к стене.

— Где кассета с интервью, ты недоносок? — повторил свой вопрос ужасный бандит.

— Кассета в магнитофоне, — кровавыми губами прошамкал Матвей.

— Достань, — приказал ему питекантроп и толкнул в сторону стоящей на столе камеры.

Спичкин очень боялся боли, поэтому сразу же подчинился. Когда видеокассета перекочевала в карман Серого, он спросил:

— Где сейчас эта певичка, которая тебе интервью давала?