Кровавая ротация

— Я и в «крытой» не говно сраное, — ответил Серый, продолжая шумно писать в парашу, — я, браток, бугор в любом месте. И как же ты от Рваного ушел? В попу ему дал что ли?

— Его Краб завалил, — ответил Циркуль, пропустив мимо ушей оскорбительный намек, — из винтовки с оптикой.

— Краб? — удивился Серый. — С какого хера Крабу за тебя впрягаться?

— А чтобы я заказчика сдал, который меня студию спалить послал, — пояснил Циркуль, — он мне помог, я ему помог.

— Повелся на фуфловую наживку? — усмехнулся Серый. — В ментовку побежал? Спаскудился? Барабаном стал? Дятел ты, Циркуль, я всегда это знал.

Циркуль ничего не ответил, только желваки от злости на его лице заходили ходуном.

— А хорошо поссал, — прокомментировал акт мочеиспускания Серый, демонстративно потрясая своим предметом, что тоже означало высокий статус в уголовном мире.

Циркуль продолжал стоять с матрасом посреди переполненной зеками камеры и не двигался с места. Серый застегнул штаны, повернулся и, увидев, что Циркуль его указание не выполнил, с удивлением спросил:

— Ты че зацементировался в между кимарками, как хер в болоте? Тебя чего в хате за чухана держат?

Видно было, что за время заключения в тюрьме Серый поднаторел в фене и теперь сыпал выражениями, как заправский уркаган. Циркуль ничего не ответил на слова Серого, только усмехнулся, картинно вытянул вперед руки и бросил матрас на пол. А затем ногой задвинул его под нары. Эта выходка была жестом, оскорбительным для любого знающего тюремные нравы человека. Тем самым Циркуль посылал под нары самого Серого. А под нарами места только «опущенным» и чмарям.

— Ты че, чухан, в натуре, творишь? — заскрипел зубами Серый. — Я ж тебя сейчас закаклечу до жмура, усранец!

— Сам ты чухан! — борзо ответил Циркуль. — Ты братву бросил, когда нас Краб из пулемета поливал возле дома Сквозняка и сам свалил, как последний пидар! В этой хате ты бугром не будешь!

— Кто это бакланит? — нараспев произнес Серый. — Чушка долбанная, заборзевшая по незнанию! Что у вас тут, каторжане за беспредел? Я спросил — кто в хате смотрящий?

— Я смотрящий, — раздался знакомый Серому голос с тех самых нар, откуда Циркулю было приказано выбросить матрас.

Сначала поднялся с одной стороны поднялся Жига, а потом из-за нар показался Сквозняк. Оба они улыбались, но улыбка эта не была приветливой. Серый непроизвольно вздрогнул, поняв, что сгоряча наломал дров и теперь придется за базар ответить. Циркуль при появлении авторитетов моментально юркнул в пространство между нарами и там затих.

— С этого вопроса нужно было начинать, ты, баклан набашмаченный, когда в хату вошел, — сказал Жига, — спросить сначала кто в хате «Иван», а потом уже распальцовывать.

Серый сглотнул слюну, не зная что ему ответить. Вот уж к этой встрече он не был готов никак.

— Что же ты стоишь, «новосел»? — весело спросил Сквозняк. — Проходи, прикладывайся на свое место.

И жестом руки указал именно туда, куда отправил его матрас Циркуль — под нары. Серый замялся на месте. Он уже понял, что его хотят «опустить», но сдаваться намерения не имел. В «отстойнике» — камере, где он дожидался распределения на «ПМЖ» в тюрьме, он забугорился, привык повелевать, практически почувствовал себя уголовным авторитетом, его даже бывалые мокрушники — Фига и Ерема уважали, а тут — на тебе — его под нары хотят поселить.

— Ты, Сквозняк, не бурей, — произнес с наездом Серый, — не с сявкой разговариваешь. Не тебе меня под нары замуровывать, я сам в авторитете…

— Твой авторитет только на языке, — ответил на это Жига, — ты дешевый пустой баклан, парашник и гнида.

— А ты не впрягайся, клоун, — процедил сквозь зубы Серый, — я не с тобой базарю!

Брови Жиги моментально сошлись на переносице, в руке звякнул выкидной нож. Но Сквозняк схватил его за руку.

— Не нужно, братан, слишком легко ему будет от пики «озябнуть», — сказал Сквозняк, — ему параши надо нанюхаться, да покукарекать из-под нар, а уж потом можно его и смыть. Пригните его, братаны, поглумимся!

С соседних со Сквозняком нар поднялись два громилы, расписанных татуировками — воровских быка, которые обычно выполняют все приказы блатных. Атлеты едва протискивались мощными плечами между нар.

— Стоять, муфлоны!!! — заорал Серый, озираясь по сторонам.

С нар с интересом наблюдали за происходящим заключенные. Никто не заступится за него, в зоне каждый за себя. «Муфлоны» с непроницаемыми лицами и не думали останавливаться, сжимая в руках каждый по широкому ремню, которыми, вероятно, хотели связать Серого, чтобы в дальнейшем «опустить» его. Серый понял, что не совладать ему с быками, поэтому позорно кинулся к двери камеры и стал, как какой-то «Уксус Помидорыч», дубасить что было силы, истошно вопя:

— Помогите!!! Откройте!!! Убивают!!!

Как непохож он был в этот момент на того самого наблатыканного авторитета, которые еще десять минут назад быковал и сыпал феней. Снаружи молодой надзиратель, который вместе с пожилым пил чай за столом, потянулся было к связке ключей, чтобы пойти разобраться с беспорядком, но пожилой удержал его за рукав и сказал: