Кровавая свадьба

— Прекрати меня отчитывать и разговаривать тоном хозяина! — побагровел Петр Ильич. — Твой отец не один создавал то, чем ты вскоре будешь владеть, я тоже внес большую лепту. А ты лично только пользовался! Сначала стань Феликсом, потом указывай, что и как мне делать, понял? Пока ты ноль. И запомни, малыш… Нет, не перебивай, умей выслушивать, как твой отец! Так вот, малыш, ты делаешь первые шаги, имей в виду: у нас бизнес — доисторический лес. Неосторожное движение — и тебе хана. Это хорошо знал Феликс. Его нет, а был он мне не только партнером, но и другом, поэтому я считаю своим долгом предупредить тебя. Амбиции, Герман, делают из бизнесменов покойников. Теперь прощай, я жду твоих извинений.

Хлопнул дверью. А ведь он, кажется, угрожал…

— Очень интересно, дядя Петя, — произнес Герман. — Что ж, буду ходить с пушкой.

Петр Ильич забрался в машину сына, который ждал его во дворе, тот полюбопытствовал:

— Зачем он приглашал тебя?

— Приглашал? — отец был вне себя. — Отчитывать призвал! Мальчишка! Паяц!

— Да? — усмехнулся Андрей. — И в чем ты провинился?

— Где-то он откопал бумаги на бутылочный завод. Черт возьми! Я ведь лично проверял сейфы в офисе, шкафы, нужные документы изъял. Где он мог добыть ксерокопии?

— Феликс посвятил.

— Наш Железный Феликс был суеверен, как безграмотная старуха. До определенного момента ни гу-гу даже собственной тени. О заводе знали лишь те, кто в деле. А Герман подробно оповещен. Разобраться в ворохе бумаг несведущему и обнаружить, что не хватает одной подписи… нет, Герману это не по зубам.

— Без паники, папа, — сказал Андрей, выезжая со двора (нечего глаза мозолить Герману). — Ксерокопии есть ксерокопии. Оригиналы у тебя?

— Разумеется. Я после убийства Феликса кое-какие бумаги переделал на свое имя, естественно, приплатил некоторым. У Германа старье, но все равно…

— Да кидани его хорошенько, в следующий раз умнее будет и почтительней. Герман в бизнесе дитя, к тому же у него без тебя возникнут проблемы. Феликс крупно работал, сыну досталось множество предприятий, управлять ими должен человек, по крайней мере, умный, не говоря уже о деловой хватке и знаниях, которых у него нет. Приползет к тебе на пузе и согласен будет два завода отдать, тем более не построенных.

— У тебя все просто. Мы с Феликсом многое делали совместно, но практически везде преимущество в денежном эквиваленте было у него. Потому я и согласился с твоим предложением увести завод, в конце концов, я заработал его. Но Герман может меня тоже кидануть, я зависим от него.

— Не волнуйся, мы не позволим ему обнаглеть, проучим. Куда тебя отвезти?

— Домой, — тяжко вздохнул Петр Ильич.

Меньше всего ему хотелось сейчас видеться с Кирой, в зрачках которой ясно читаются упрек и вялотекущая ненависть. Но ничего он поделать с собой не может, у него действительно сложности — влюблен, а любовь вступила в конфликт с моралью, бросить Киру и тридцать три года совместной жизни непросто. Да, тридцать три года — и вот результат: он органически не выносит жену.

— Ты думаешь о маме? — угадал Андрей. Отец крайне изумился проницательности сына, не скрыл этого, на что тот засмеялся. — У тебя при мыслях о ней, да и когда ты рядом, лицо приобретает особое выражение: плаксивое и тоскливое.

— Неужели? Мне казалось, я умею скрывать чувства.

— Умел, папа, но разучился.

— Спасибо, теперь постараюсь контролировать себя. Знаешь, Андрей, я в жутком тупике, не представляю, что делать.

— Подожди немного, не торопись, может, твое увлечение пройдет.

— Не пройдет! — категорично заявил Петр Ильич. — А если пройдет, лучше удавиться. Я провел лучшие годы, как в кабинете, где все разложено по местам и не бывает перестановок даже во время ремонта. Это однообразие выхолостило во мне человека. Я был заводной машиной, не имел желаний. А теперь я живу. И хочу жить именно так.

— Ты намерен уйти от матери? (Молчание — знак согласия.) Смотри сам, отец, здесь я тебе не советчик. Мама очень переживает, она ведь все чувствует. Постарайся помягче с ней.

— Если получится. Вот и наш дом. Дом, в котором… а, ладно. Спасибо за все, сын. — Нехотя Петр Ильич вышел из машины. — Ты куда сейчас?

— С Ритой договорился встретиться…

— Андрей, погоди. — Петр Ильич вернулся в авто. — Зачем она тебе? Герману досадить? Ну, признайся честно.

— Честно? Хорошо. Мне, как ты, надеюсь, помнишь, — тридцать. Если смотреть на мужика с точки зрения кобеля, я прекрасно выгулялся и нахожусь на том этапе, когда можно и надо подумать о семье. Встал вопрос о достойной кандидатуре. Мне нужна женщина порядочная, тонкая, умная, а интеллект — доказано генной наукой — передается детям от матери. Разумеется, она должна быть красивой, воспитанной, образованной…

— Ого, не много ли требований?

— Меня тоже не на помойке нашли. Я хочу приходить домой, где мне будет хорошо и удобно, а не идти на плацдарм боевых действий и ежедневно выяснять отношения, как у меня уже было. Или играть в молчанку, как у вас с матерью. Поскольку я в состоянии обеспечить материальную базу, жена должна обеспечить мне комфорт. Рита как раз подходит на эту роль.