Кровавая свадьба

— Что ж, я поеду, — сказала вслух удрученная Рита, она больше всего боялась себя. — Но если это уловка… я уничтожу тебя. Откуда ты свалился на мою голову!

Разъяренная Света переодевалась, летая пулей из кухни в спальню, из спальни назад, в кухню, выкрикивая слова обиды Диме:

— Герман любит папу, ты не смеешь говорить про него такое! Вы не знаете Германа. Он какой угодно, но убийца… это вообще! Что ты вообразил себе? Ты все-все понимаешь, все знаешь? Так легко обвинить человека! По-твоему, и я могла застрелить отца? У меня этот был… мотив. Нет, так дальше не пойдет, я должна ехать к брату, мы вместе найдем того негодяя… и этого, вчерашнего, тоже. Может, Герману сейчас нужна помощь, может, его тоже, как вчера меня… Я пошла, спасибо за приют.

— Стой, — рявкнул Дима. — Ты уверена, что не встретишь подонка, от которого вчера успешно слиняла?

— Не-ет. — Света опустилась на стул. — Что же мне делать? У меня и денег нет… Мне надо к брату, я расскажу ему…

— Давай толканем твои сережки, — невозмутимо предложил Дима. — Ты ведь все равно хотела их продать. Я знаю одного скупщика, он дерет, но по-божески.

Света, не раздумывая, сняла серьги и положила их на стол.

— Сколько натикало? — Дима взял одну, рассматривая.

— Три часа, — ответил Валера.

— Ждите. Заодно пожрать куплю.

Время поползло нестерпимо медленно. Не сиделось, не стоялось. Света каждые пять минут смотрела на часы, вздыхала. Валера, раскладывая пасьянсы, пробубнил лениво:

— Не психуй. По картам выходит, что убил отца друг. И тебя ждет роковая встреча с ним. Но все кончится благополучно.

— Ты веришь картам?

— Верю. Мама гадает — закачаешься. Есть над нами могучая сила, контролирующая наши поступки, чувства, обстоятельства. Эта сила оставила нам связь — карты, через них показывает путь.

— Чушь собачья. Да где же твой Дима?

— Он настоящий человек. Я за ним, как за каменной стеной.

— Сколько он тебе платит за квартиру?

— Чокнулась? — фыркнул Валера. — Ничего не платит. Вдвоем веселее. Он все умеет, все знает, а я… Получу баксы от предков, и, знаешь, мне всего хочется, сразу и много. А Димыч коммунальные услуги оплатит, продукты купит, приготовит. Я так не умею.

— Ты прям как я. — Сегодня сходство с Валерой Свете не нравилось.

— Ты хуже, потому что женщина. Мне позволено не уметь, а вот тебе…

— Кем позволено? — завелась на несправедливость Света. — Мамой?

— Обществом так заведено. Мужчина может не уметь управляться с бытом, а вот женщина…

— Плевала я на общество, понял? И перестань перекладывать карты, ты мне на нервы действуешь.

Круговыми движениями по поверхности стола Света смешала карты. Валера, с флегматичным спокойствием глядя на них, сказал:

— Мама говорит, нас погубят невежество, зависть и нетерпимость. Нетерпимость, говорит, слепая, разрушительная сила первобытного существа, не выносящего всего того, что ломает его представления. Почему так долго?..

Вошедший Дима кинул на стол толстую пачку денег, из пакета выложил вареную колбасу, хлеб, сахар и масло. Оглядев Валеру и Свету, усмехнулся:

— Быстро только тратятся деньги, а добываются долго. Дали меньше, серьги пошли как лом.

— Бриллианты лом?! Зажрались же они! — возмутилась Света, кромсая ножом колбасу и запихивая крупные куски в рот. — В каждом камне по карату. Лом!

— Шла бы сама и продавала, — пожал плечами Дима. — Понимаешь, я в этом ноль, сказали, какая-то вода не та в камнях. Нет, заплатили хорошо, золото пошло на вес, камни отдельно оценивали. Первый раз слышу, что в камнях вода есть.

— Козлы, — заключила Света с набитым ртом. — Та вода там, та. Цену сбивали. Серьги мне папа дарил, он не ту воду не купил бы. Ладно, вот поем и поеду. Вам оставлю денег, только Валере, Дима, не давай, а то опять голодными сидеть будете.

— Димыч, поехали со Светкой? — предложил Валера. — Втроем веселее.

— Я и так в институт не пошел, — почесал затылок Дима.

— Ой, а то ты не сачковал. Вдруг ее тот бугай встретит? Укокошит как пить дать. (При этих словах Света просительно уставилась на Диму, перестав жевать.) Ну, чего молчишь? Поехали?

— Я ем, — сказал Дима. — И думаю.

Колбасу умолотили за считаные минуты, запили чайком. Пора выходить. Света робко спросила:

— Так я поехала?

— Баклажан, — Дима поднялся, посмотрел, оценивая Свету, — меняй ей имидж, чтобы родная свекровь не узнала. Доставай свое бабское барахло, парики…

— У нас с ней разные файлы, — с готовностью подскочил Валера. — Ей мамины шмотки подойдут, она как Светка. Я тебе такое личико нарисую… офигеешь.

Через час Света не узнала себя в зеркале, где отражалась девица если не с панели, то откуда-то поблизости. Ярко накрашенные глаза и рот, парик безумного малинового цвета, чужие джинсы, свитер и куртка висели, как на вешалке. Лицо таким глупым показалось, что Света расстроенно проговорила:

— Меня арестуют только за вид.

— Машину бы нам, — сказал Дима, глядя на нее и склоняя голову то вправо, то влево. — Ну что, классно выглядишь, мисс. Брат сбежит, когда увидит тебя. А «кепка» точно не узнает, если встретится.