Кроваво-алая

Смотрит выпытывающе, не знаю, что тут можно сказать или возразить. Переглядываемся с братом, на лице Рэда то же понимание. Я знал, что случилось между ним и суккубом, но я и подумать не мог, что Арон в нее…

Хотя с другой стороны – а как он не мог? Она суккуб, даже дьябольер ее полюбил чистой любовью. Меня это поражало, хоть я как раз должен был ожидать нечто подобное от любого живого существа этого мира. Даже от дьябольера.

Но наблюдать за Тэоном, видеть, как он едва живой, но добирается до нее, так сильно хочет увидеть ее… даже не зная их отношений меня это трогало. Представляю, чтобы было если бы мне удалось побывать на их свадьбе.

Приходят наши братья, берусь рассказывать им информацию, которую узнал от Тэона. Естественно не говорю, что именно дьябольер мне о ней рассказал, это и не требуется. Анжелики берутся обдумывать информацию, рассуждать, как можно спрятать часть дьявольских врат. К счастью, у них есть подходящее решение. Пусть не уничтожить, но все-таки мы сможем разобраться с этой напастью.

Никто не обратил внимания на нашу перебранку, обмениваемся с Ароном многозначительным взглядом и молчим, расходимся. Наше соглашение вступает в силу.

Только спустя время я спрашиваю Рэда:

– Откуда ты знал о планах Арона?

Рэд молчит долго, не отвечает.

– Куда ты его перенес? – Переводит тему.

– Куда он попросил, – уклончиво. – Ты не ответил мне.

Рэд останавливается, делает глубокий вздох, оглядывается, нет ли кого рядом. Потом переводит тяжелый взгляд на меня.

– У меня… – заминается, подбирает слова – когда мы были в плену… у меня были… что-то вроде видений.

Мои глаза округляются и сначала я выгляжу испуганным, но потом широко улыбаюсь.

– Так это же здорово! Значит, магия проснулась не только во мне!

– Провидцев в любое время жгли на кострах, – отрезает Рэд стыдливо.

– Я уверен, что никто не воспримет твой дар, как угрозу. Но… если тебе так будет спокойнее, я никому не расскажу.

Грустнеет, опускает глаза и над чем-то размышляет, потом коротко кивает в знак благодарности.

– Что ты видел? – Осторожно интересуюсь.

Молчит долго, то ли не хочет рассказывать, то ли просто готовится.

– Архангела, – отвечает. – Ее сына.

Это поражает меня еще больше, сердце пропускает удар, а Рэд смотрит мне в глаза, словно хочет получить подтверждение.

– Ты серьезно? – Выдыхаю, потому что… я могу понять желание Арона, но что оно в конце концов приведет к такому результату…

– Но я ни в чем не уверен до конца, – оправдывается мой брат. – Вдруг это были галлюцинации? Может быть мне что-то просто привиделось? Ты же помнишь, как над нами издевались, я был чуть живой, мне могло и не такое присниться в моем забытие. Поэтому не полагайся на мои слова.

– Но как же Арон? Ты же понял, что он делает. Как?

Рэд вздыхает, нехотя признается.

– Я… это было как будто знание. Я использовал его случайно, но только после реакции Арона понял, что это правда.

– Значит…

– …Гил, – одергивает брат, – мы не можем полагаться на какие-то видения. Пусть так, да, но подтверждения этому нет. Будущее скрыто от нас.

– Но ведь ты не пытаешься его остановить.

– А разве он пытается осуществить задуманное? – Пожимает плечами Рэд. – Он с нами, девчонка принадлежит архидемону. До тех пор нет смысла что-то предпринимать.

Смотрю на брата и понимаю, насколько сильно его все-таки сломили те бесконечные дни в обители дьябольеров. Мне так жалко его, хочется ему помочь, хочется выжечь все эти воспоминания.

Но только как это сделать? Да и вправе ли я?..

Все, что мне доступно это следовать за проведением. Раз мой брат увидел архангела, рожденного суккубом, значит так возможно когда-нибудь и будет. Я должен верить в высшие силы.

А пока мне лучше позаботиться об ингредиентах для поиска дьябольеров.

Глава четырнадцатая

Эрих

Ведьмы и колдуны стекались со всей страны на наш ежегодный шабаш в моем особняке. Раньше я чтил традиции, был рад подобным мероприятиям, ведь они подчеркивали наш статус, мое положение в обществе, да и в целом хоть как-то разнообразили скучную жизнь верховного Колдуна.

Но сегодня, даже несмотря на полный дом народу, я первым делом заперся в ванной, ввел себе еще одну дозу зелья и кончил трижды прежде, чем его действие закончилось.

Блаженство.

Триста лет назад, когда от подобных удовольствий я по собственной дурости решил отказаться, я и подумать не мог, что настолько сильно по ним соскучусь. Глупо было думать, что мне они никогда не понадобятся. Но… тогда у меня были причины.

Сегодня, когда я захожу в зал, все в благоговении склоняются предо мной. А тогда, триста лет назад, когда я только-только коснулся идеи неуязвимости, мне не посчастливилось попасться в руки демона.

Да, я помню свой плен слишком хорошо. Ему просто нравилось надо мной всячески издеваться, унижать, заставлять подчиняться, делая такие грязные и непотребные вещи, что даже в своих воспоминаниях я не могу до конца вызвать те образы. Потому что стыдно. Потому что противно до тошноты.