Кровавое копье

В другой раз Дитер сообщал о том, что наткнулся на какую-то новую теорию насчет катаров, какие-то сведения, которые порадовали бы Рана. Бахман стал много и увлеченно читать на эту тему.

Однажды ночью к Эльзе снизошло утешение. Она осознала, что только Ран мог понять ее страдания, потому что сам точно так же страдает. Когда она обращалась к своему возлюбленному, когда читала его письма, она не жила в мире Бахмана. Она не была ни замужней, ни богатой, ни одинокой, ни добродетельной. С бумажных страничек на Эльзу всегда смотрело красивое загорелое лицо Отто, она видела его обезоруживающую улыбку, и ей казалось, он так близко, что их губы вот-вот сольются в поцелуе. Около часа Эльза пребывала в таком состоянии и чувствовала себя абсолютно бесстрашной и свободной. Она могла во всех подробностях представить себе интимную близость с Отто. А потом она вышла из своей комнаты, зардевшись, словно новобрачная.

Ран вернулся в Германию весной и послал Эльзе записку — сообщил, что он несколько недель пробудет в городе. Он хотел увидеться с ней. Эльза написала ему в гостиницу ответное письмо и отказалась встречаться с ним. Она умоляла его не тревожить ее, но он все равно пришел. Эльза послала горничную, чтобы та сказала, что госпожа никого не принимает. Отто предпринял еще две попытки, он требовал, чтобы она лично ответила, что не желает его видеть. Наедине с собой, в ожидании рассказа служанки о том, как Отто принял ее отказ, Эльза плакала. Ни один мужчина не стерпел бы такого оскорбления. Все было кончено.

Переписка оборвалась. Это оказалось подобно смерти — жизнь без его слов, без возможности ответить, выразить в письмах свою страсть и страдания. До того как в ее судьбе появился Отто Ран, Эльза была в целом довольна жизнью и, не имея лучшего определения, называла ее счастливой. Она занимала себя разными делами, а желание крепко спало внутри ее. После встречи с Отто она ощутила глубокое одиночество, а мир стал казаться ей невыносимо жестоким. Лишь сидя рядом с ним на склоне воображаемой горы, она испытывала нечто сродни покою. Но как только письма перестали приходить, Эльзе все труднее стало представлять Отто таким, каким она видела его в тот волшебный день неподалеку от Монсегюра.

Довольно скоро воспоминания о лете, проведенном во Франции, начали меркнуть.

Как-то вечером, после ужина, Бахман сказал Эльзе:

— Отто написал мне. Он тебе сообщил об этом?

— О чем он пишет? — спросила Эльза.

Сердце часто забилось. Но на этот раз ее волнение было вызвано не страстью, а страхом, хотя она и не догадывалась, с какой стати письмо Отто, адресованное Бахману, должно так ее напугать. «Может быть, дело не в письме, — решила Эльза, — а в той наглой ухмылке, с какой Дитер сообщил мне о нем».

— Я нашел для него возможность заработать, и он меня поблагодарил.

— Что за возможность?

— Я уговорил нескольких соратников взять «Каштаны» в аренду на десять лет. Помнишь эту гостиницу?

Конечно, Эльза помнила. Там они завтракали перед спуском в пещеру Ломбриве.

— Я все устроил так, что на бумаге хозяином будет Отто, а он пишет, что просто в восторге и рад возможности управлять отелем.

— Но он писатель, а не владелец гостиницы!

— Он просто в восторге, повторяю, Эльза. Думаю, ты тоже должна быть рада.

— С какой стати я должна радоваться тому, что ты разрушаешь жизнь человека какой-то полузаконной сделкой!

— Потому что мы с тобой проведем лето в новой гостинице Отто!

— Ты шутишь.

— Я думал, ты обрадуешься!

Отель «Ройял меридиен», Гамбург

Суббота, 8 марта 2008 года

Мэллой сошел с экскурсионного теплохода на пристани «Альте Рабенштрассе» и с помощью карты города нашел станцию метро, в четверти мили от причала. Оттуда он отправился в «Ройял меридиен» и пару часов поспал. Ближе к вечеру он побывал возле бара «Звездный свет» и забрал «тойоту», предоставленную ему Дейлом. Солнце садилось, но все же сейчас можно было лучше рассмотреть окрестности. Как и само заведение Дейла, где выступала тощая танцовщица, двор выглядел уныло. Его окружали задние стены гостиниц с сомнительной репутацией, секс-клубов, крошечных кабачков, стриптиз-баров и книжных магазинов для взрослых. Но при этом дома были крепкими и чистыми. К примеру, прямо напротив черного хода «Звездного света» стояло здание, верхние этажи которого были выстроены из каменных блоков, достойных украсить стены дворца. Так что квартиры и офисы, располагавшиеся ближе к крышам, выглядели не хуже, чем в любой другой части города.

Во двор вели два въезда. Один рядом с баром — узкая пешеходная дорожка, но небольшой автомобиль по ней все же проехал бы. Другой — широкий, по нему спокойно могли передвигаться грузовые фургоны. Посередине автостоянки оказалось несколько свободных мест, но большая часть машин была припаркована около домов.