Кровавые тени

Если кто и знал, то это был Ксавьер. Официально об этом никогда не говорилось, но все знали, что у него есть какая-то внутренняя информация. Высший Орден, «вампирская королевская семья», как все его называли, имел связи с руководством Отделов третьих видов во всех регионах. Однако если верить слухам, у Ксавьера, похоже, были более тесные связи, чем у других. Если бы у Ксавьера были какие-либо подозрения, что чтец теней сыграла свою роль, он бы не поддержал её место в этой сфере, не говоря уже о преследовании Кейна.

И Кейн говорил о мести, а не об исполнении пророчеств.

Если только он не имел в виду месть всему человечеству.

Нет. Он бы не стал этого дожидаться. Он явно наблюдал за ней в течение долгого времени, и у него было бы много возможностей схватить её. Его мотивы определённо были более личными.

— Ксавьер сделает всё возможное, чтобы привлечь Кейна. Нет лучшего предлога запереть его и выбросить ключ, чем поймать с поличным за попытку спровоцировать пророчество.

— Это может произойти через десятилетия, даже столетия. Я должна уклоняться, основываясь на этом?

— Ты не уклоняешься. Ты спасаешь свою жизнь, — Роб тяжело вздохнул. — Макс сказал мне, что ты до сих пор веришь во всю эту чушь о том, что смерти Рика и Кэтлин связаны. Что это придёт за тобой. Он думает, что именно поэтому ты на это идёшь. Что тебе просто всё равно.

Она скрестила руки на груди и опустила глаза.

Он снова подошёл к ней и нежно откинул волосы с её лица, обхватив ладонями её затылок, как делал всегда.

Она закрыла глаза. Ответить, потянуться к нему, принять его помощь, признать поражение — всё это приходило ей в голову. Но ничего из этого не казалось правильным.

— Я здесь ради тебя, Кейтлин. Я бросил тебя однажды, но я не собираюсь бросать тебя снова.

Она посмотрела на него снизу вверх, всмотревшись глубоко в его нежные голубые глаза, не нуждаясь в поиске искренности, потому что это было так очевидно.

— Ничто не причинит тебе вреда, — добавил он. — Ничто, пока я с тобой.

Он наклонился к ней раньше, чем она успела ответить. Его губы были такими же мягкими, какими она их помнила. Такими же тёплыми. Они с лёгкостью встретились с её губами. И, охваченная близостью, она ответила взаимностью.

Она хотела раствориться в этом моменте. Чтобы забыть всё. Не думать ни о чём, кроме него.

Может быть, если бы не случилось прошлой ночи, она могла бы.

Но Кейн уже прикоснулся к ней. Кейн больше не был просто репортажем, фотографией или движущимся изображением на камере. Она чувствовала его губы на своей коже, его твёрдое тело, прильнувшее к ней, его силу, его упругость, угрозу и обещание чувственной сексуальности. И её тело откликнулось. Что ещё более опасно, то же самое было и с её разумом. Иначе он не занял бы так много места в её мыслях прямо там и тогда.

Она не хотела Роба. Уже долгое время как она не хотела Роба. Она хотела Кейна. Более того, она нуждалась в Кейне.

Кейн был единственным, кто мог дать ей то, что она хотела, даже если в процессе она нажимала кнопку самоуничтожения.

Она вырвалась из поцелуя Роба, напряжение в его теле поглотило промежуток между ними.

— Мне нужно, чтобы ты ушёл, — сказала она, снова опуская глаза, чтобы разрушить любую другую перспективу близости.

Он на мгновение замешкался, словно подыскивая правильные слова. Она могла чувствовать его гнев. Гнев, который никогда не был более очевидным.

Она настороженно подняла глаза, когда он прошёл мимо неё к сушилке.

Он пододвинул конверты к себе и, взяв ручку со стойки, написал номер телефона на верхнем конверте.

— Подумай хорошенько, Кейтлин.

Он снова остановился перед ней и протянул руку, чтобы погладить её по щеке, как делал всегда, но она отступила в сторону. Он убрал руку, на этот раз в его глазах вспыхнула нетерпеливость, а не расстройство.

Она смотрела ему вслед. Смотрела, как он закрывает за собой дверь.

Почувствовав тошноту, она снова прислонилась к стойке. Она снова уставилась на конверты, уговаривая себя не открывать их, но схватила тот, на котором был номер его телефона, и вскрыла его.

Поздравительная открытка была простой: белая, с маленьким лохматым плюшевым мишкой, лежащим среди подарков. Внутри было просто сказано: «Всегда в моих мыслях».

Когда слеза раздражающе скатилась по её щеке, она вытерла её, отказываясь бередить старые раны, которые она так долго пыталась зашить.

Она бросила конверт обратно и оглядела хаос. Она должна была сделать что-то стоящее, что-то, чтобы всё это уладить. И начать с уборки квартиры казалось такой же важной задачей, как и любая другая.

Клуб был наводнён людьми, выстроившимися у входа в подвал и болтающими у каменных стен, украшенных граффити. Когда-то это был ряд из пяти заброшенных домов, но Александр снёс их все, хотя и незаконно. Тяжёлый ритм музыки вибрировал на полу. В воздухе витал запах возбуждения, запрещенных веществ, секса.