Кровавый гимн

– У тетушки Куин не было такой привычки, – отозвался Квинн, неотрывно глядя вперед во власти множества людских голосов. – Она предпочитала прозрачные стекла, чтобы ничто не мешало видеть все вокруг. Ей было плевать, если люди заглядывали внутрь.

– Надеюсь, все утрясется, – прошептала Мона.

– Этого никогда не случится, – возразил Квинн. – Просто будет становиться все лучше и лучше.

– Тогда вы должны мне доверять. – Ее пальцы крепко сжали мою руку. – Не надо так за меня бояться. У меня есть просьба.

– Давай выкладывай, – сказал я.

– Я хочу, чтобы мы проехали мимо моего дома… то есть мимо дома Мэйфейров на углу Первой улицы и Честнатстрит. Я два года провела в больнице и все это время его не видела.

– Нельзя, – возразил я. – Роуан почувствует твое присутствие. Как и в особняке Блэквудов, она не узнает, кем ты стала, но поймет, что ты рядом. Так что мы туда не поедем. Когда-нибудь – да, но не сейчас. Вспомни лучше о своей жажде.

Мона не стала спорить и лишь согласно кивнула. Я чувствовал, что она ни в чем не станет мне перечить.

Но я понимал, что ее одолевают тяжелые мысли, гораздо более мрачные, чем те, что обычно возникают у новичков при воспоминании о прошлой жизни. Что-то держало ее мертвой хваткой, что-то связанное со странными образами, которые она позволила мне увидеть во время Обряда Тьмы… Дитя-монстр, женщина-младенец… Что же это было за существо?

Я закрыл свой разум от Квинна. Не стоило пока посвящать его во все это. Но он вполне мог уловить эту информацию во время совершения Обряда. В те минуты я целиком и полностью сосредоточился на Моне, а это было рискованно.

Квинн мог видеть все то же, что и я. И мог читать ее мысли сейчас. Впрочем, я знал, что она не готова поднять завесу над своей тайной.

Лимузин мчался над озером, вода в котором словно застыла, отчего озеро походило на некое огромное мертвое существо. Облака торжественно вздымались под молодой луной. Вампирам дано видеть облака, недоступные взорам людей. Утратив веру, можно черпать силы для жизни, опираясь на подобные вещи – на бесконечную смену причудливых очертаний облаков, на обманчивое чувство близости к луне.

– Нет, мне надо туда поехать, – неожиданно сказала Мона. – Я должна увидеть этот дом. Должна.

– Это что еще за неповиновение? – возмутился я. – Только минуту назад я мысленно похвалил тебя за то, что ты не стала мне перечить!

– Что? Мне полагается награда? – огрызнулась она, хотя в голосе явственно слышались слезы. – Нам не обязательно приближаться к дому. Мне просто нужно увидеть улицы Садового квартала.

– О да, конечно, – тихо сказал я. – Ты хочешь вытащить их из дома, лишить их покоя? Ты готова на многое ради этого. Я, конечно, не настаиваю на том, чтобы ты вела себя иначе. Понимаешь, я просто стараюсь общаться с тобой и с мистером Квинном как с порядочными молодыми людьми. Я – другое дело. Я всегда был негодяем.

– О мой возлюбленный босс, – с невинным видом взмолилась Мона, – позволь мне только подъехать чуть-чуть ближе, настолько, насколько ты считаешь возможным. Нет, я не хочу причинять им беспокойство. Даже думать об этом не хочу. Но я была в одиночном заключении целых два года.

– Так куда же мы направляемся, Лестат? – спросил Квинн. – Будем охотиться в центре города?

– На городских задворках – вот как я предпочитаю это называть, – усмехнулся я. – Никто из мне подобных не назовет центром города место, где кирпичи давно покрылись плесенью. Слушай город, Мона.

– Я слышу его, – кивнула она. – Похоже на шум открывшейся плотины. А потом появляются отдельные голоса. Много отдельных голосов. Кто-то с кем-то спорит, кому-то угрожает… Слышны даже приглушенные выстрелы…

– Несмотря на жару, в городе полно народа, – сказал я. – Люди вышли на улицы, меня до одури захлестывают их мысли. Будь я святым, пришлось бы слушать их без конца.

– Да, словно молитвы, – согласилась Мона. – Все эти мольбы и просьбы.

– Такова обязанность святых, – уверенно произнес я, как будто мне это было известно.

А потом меня будто оглушили одним ударом. Я почувствовал их присутствие…

Квинн наткнулся на них одновременно со мной.

– Бог ты мой, – изумленно прошептал он.

– Не выпускай их из виду, – велел я.

– О ком вы? – спросила Мона, оборачиваясь к Квинну и глядя ему прямо в глаза. – Я их не слышу.

О, это была самая настоящая удача! Я был вне себя от злости и одновременно счастлив до безумия. Я сфокусировал свое виденье.