Кровавый грабитель

— Во-первых, не обращайся к моему оружейнику и нашему пилоту так, будто он раб-уборщик. Прояви некоторое уважение, — он сделал паузу и вытер окровавленные губы тыльной стороной латной перчатки. — Во-вторых, это ты нас в это втянул. Из-за твоего желания с воем носиться по жилым палубам и пить кровь смертных мы лишились боеспособности на два месяца. Может, это ты скажешь Возвышенному, что он за одну ночь лишился двух Когтей?

Узас облизнул зубы.

— Заклейменные решили выступить против нас. Им следовало уйти. Тогда они были бы живы.

— У тебя вечно все так просто, — Талос прищурил единственный действующий глаз. Он контролировал интонацию на последних остатках терпения, пытаясь не дать проявиться в голосе напряжению от полученных ран. — Что за безумие поселилось в твоем разуме? Почему ты неспособен понять, во что нам из-за тебя обошлась эта ночь?

Узас пожал плечами. Вместо выражения его лица они видели лишь изображенный на лицевом щитке кровавый отпечаток ладони.

— Мы выиграли, разве не так? Остальное неважно.

— Достаточно, — покачал головой Сайрион, положив на наплечник Талоса треснувшую перчатку. — Это как пытаться научить труп дышать. Хватит, брат.

Талос уклонился от успокаивающей руки Сайриона.

— Однажды наступит ночь, когда одного лишь слова «брат» окажется недостаточно, чтобы спасти тебя, Узас.

— Это пророчество, провидец? — ухмыльнулся воин.

— Улыбайся как хочешь. Но запомни эти слова. Когда эта ночь придет, я сам тебя убью.

Они все напряглись, когда раздался дверной звонок.

— Кто там? — окликнул Талос. Ему приходилось моргать, чтобы затуманенное зрение прояснилось. Полученные раны исцелялись не так быстро, как он ожидал, и он начинал понимать, что повреждения под броней хуже, чем ему показалось в начале.

В дверь трижды ударил кулак.

— Ловец Душ, — приветственно протрещал с той стороны голос. Интонация была удивительно уважительной, будучи при этом сухой и резкой, словно карканье грифа. — Нужно поговорить, Ловец Душ. Так много о чем поговорить.

— Люкориф, — Талос опустил клинок, — из Кровоточащих Глаз.  

VI

ЧТИ ОТЦА СВОЕГО

Люкориф вошел в комнату звериной походкой, крадучись на четвереньках. Его закованные в керамит ноги превратились в бронированные лапы: скрюченные, многосуставчатые и снабженные страшными клинками, в точности похожими на когти ястреба. Ходьба уже многие века была для Люкорифа настоящим бедствием — даже подобное неуклюжее ползанье давалось ему с трудом. Установленные на спине воина скошенные двигатели указывали на то, что теснота коридоров лишала легионера возможности летать.

Его глаза кровоточили, и именно этому проклятию он был обязан своим именем. Из раскосых глазных линз по белому лицевому щитку бежали два багровых ручейка. Люкориф из Кровоточащих Глаз, чей птицеподобный шлем превратился в издающее безмолвный вопль лицо демона, осмотрелся взглядом хищника. Кабели шейных сочленений издавали механическое рычание, когда мышцы воина напрягались в непреднамеренных судорогах. Он поочередно оглядел каждого из собравшихся Повелителей Ночи, птичий шлем дергался влево-вправо, высматривая добычу.

Когда-то он был таким же, как они. О, да. Точно таким же.

На его доспехе было мало следов верности Легиону или роду. Все его воины демонстрировали свою связь одинаково: на лицевых щитках изображались красные слезы предводителя. Кровоточащие Глаза были в первую очередь самостоятельным культом, а уж только потом сынами Восьмого Легиона. Талоса интересовало, где в этот момент находились остальные. Они составляли половину той мощи, которую банда Возвышенного забрала на Крите из восстанавливающихся рот Халаскера.

— Возвышенный посылает меня к тебе, — Люкориф строил слова из звуков скребущих по наждаку ногтей. — Возвышенный в гневе.

— Возвышенный редко бывает в ином состоянии, — заметил Талос.

— Возвышенный, — Люкориф прервался, чтобы с шипением втянуть воздух через зубчатую ротовую решетку, — гневается на Первый Коготь.

Сайрион фыркнул.

— Да и это тоже не уникальное происшествие.

Люкориф издал раздраженный лающий звук, напоминавший вопль сокола, искаженный воксом.

— Ловец Душ. Возвышенный просит о твоем присутствии. В апотекарионе.

Талос поставил шлем на рабочий стол перед Септимом. Смертный начал вертеть его в руках и, не скрывая, вздохнул.

— Ловец Душ, — снова проскрежетал Люкориф. — Возвышенный просит о твоем присутствии. Сейчас.

Талос неподвижно стоял, его лицо было обезображено полученными всего лишь час назад ранами. Он возвышался над скрюченным раптором, облаченный в броню, которая была изуродована недавней местью братьев. Висевший за спиной украденный у Кровавых Ангелов клинок отражал скудное освещение каморки оружейника. На бедре в магнитных зажимах покоился массивный двуствольный болтер героя Восьмого Легиона.

Люкориф же, напротив, пришел безоружным. Забавный жест со стороны Возвышенного.

— Возвышенный попросил, — улыбнулся Талос, — или потребовал?