Кровавый омут Карабаха

Г. Рожнов: Страх и гнев… Страх — из-за почти ежедневных обстрелов, из-за камней, летящих в поезда, которые они ведут к вам. Гнев — в адрес тех молодчиков, которых они, поверьте, никак не связывают с народом Армении.

Набившиеся в кабинет врачи и медсестры, по свидетельству Г. Рожнова, и слыхом не слыхали о том. что уже давно, около года, творится на проходящих по территории их республики километрах железной дороги.

Так может быть о нападениях на машинистов и пассажиров (Рожнов и его товарищ-фоторепортер чудом убереглись от увесистого булыжника через полчаса после станции Норашен в скором поезде Баку-Ереван) не ведали в Прокуратуре СССР? Прокурор Ахмед Алекперов сообщил: «Еще 26 ноября 1988 года я направил на имя начальника управления па соблюдению законов на транспорте Прокуратуры СССР старшему советнику юстиции А. Шкребцу обстоятельное сообщение «О происшествиях на станциях Азербайджанской железной дороги, расположенных на территории Армянской ССР».

Подобная информация регулярно поступала в Москву в 1989 году.

И Георгий Рожнов, автор очерка «Дорога без конца», делает свой вывод:

«Не нужно быть ясновидцем, чтобы понять: если бы с помощью центра сразу же, без проволочек было до конца доведено следствие хотя бы по одному из первых преступлений на дороге, были бы найдены и наказаны виновные, приняты действенные меры по обеспечению безопасности движения? — не было бы у азербайджанских железнодорожников того гневного возмущения, которое сначала толкнуло их на единичные отказы водить поезда по окаянным сорока шести километрам, а потом и на полное прекращение движения. Нам важно это понять сразу, — обращался автор к читателям «Огонька», — чтобы ведя разговор о тяжких последствиях разгоревшегося на дороге конфликта, не забыть о его причинах».

В своих обещаниях собеседникам в Баку и Ереване журналист не лукавил: вернусь в Москву и обязательно расскажу правду. И что же?

«Прошло более двух месяцев, а я до сих пор не напечатал о поездге в Азербайджан и Армению ни строчки, — обращался он в республиканскую газету «Вышка». — Ни одна московская газета, ни один журнал не собирались предоставить мне свои страницы. Почему? Объяснение простое: рассказанная мною правда была слишком непохожей на ту, что из месяца в месяц вдалбливалась в головы читателей и слушателей.

Все эти месяцы, недели, дни меня не покидает мучительное чувство вины перед десятками людей, доверивших мне боль своих сердец. А недавно стало еще горше: сообщение ТАСС уверяло, что сотни экстремистов, «подогретых спиртным и наркотиками», организовали провокации на советско-иранской границе. Как похожа была эта очередная клевета на утверждение министра путей сообщения СССР Н. Конарева о том, что те же экстремисты усаживают на железнодорожное полотно женщин с детьми и таким образом препятствуют прохождению поездов в Армению. Те, кто плел подобные небылицы, не знали или не хотели знать, что их выдумки вообще противоречат характеру, традициям и обычаям великого народа и потому еще более оскорбительны. И еще я понял, что мое молчание после октябрьской поездки в Закавказье более недопустимо, что уход от правды непременно приводит к еще одной лжи. По этой же причине я посылаю мой очерк, не увидевший света в Москве, в Азербайджан, в республиканскую газету «Вышка». Это единственная возможность оправдаться перед теми, кто в Баку, Джульфе, Нахичеване, Ильичевске, Норашене помогал мне в поездке, верил мне, надеялся на мою правдивость и честность».

Как видим, сохранение достоинства с риском для собственной жизни свойственно не только азербайджанцу Рза Кули, но и русскому журналисту Рожнову. Свойственно армянину Гавриле Петояну и не свойственно азербайджанцу Абдурахману Везирову, подготовившему своим предательским руководством кровавый январь 1990 года и заявившему впоследствии, что он перенес амнезию и ничего не помнит.

Впрочем, время всё расставит по местам, а меру наказания определит степень вины.

5 октября 1989 года, в день приезда Георгия Рожнова в Баку, утром в 10.55 в Агдамскую районную больницу были доставлены жители поселка Киркиджан г. Степанакерта Ибрагимов Надир, 11 лет, и его брат Ниджат, 9 лет, с огнестрельными дробовыми ранениями в области головы. Со слов отца, ранения получены в 8 часов утра во дворе дома. Хирурги Степанакерта отказались оперировать раненых детей, и потерпевших отправили в Баку… Обычная сводка тех дней из азербайджанских сел Карабаха.

Черный январь: Гасан Гасанов, Салатын Аскерова и Аяз Муталибов