Кровник смотрящего

Душа монаха была растревожена. На какое-то время Герасим позабыл о том, что на его плечах монашеская ряса, он принялся свободно пользоваться воровской феней, словно только вчера откинулся из чалкиной деревни. Он поднял зачем-то с песка тоненький пруток, переломил его и спросил:

— Так кто же тогда еще мог стрелять?

— Ты позабыл еще про одного человека.

— Сержант?! — выдохнул Герасим.

— Он самый… Если он живой, то сейчас ему что-то под пятьдесят. Вполне боевой возраст. Более того, я уверен, что он сейчас в строю. Покой не для таких, как он.

— Это уж точно, — мрачно согласился Герасим. — Но ты же его застрелил!

— Святой, ты забываешь, где-то там была еще женщина. Я, скорее всего, ранил его. Она могла ему помочь.

— Вполне возможно… Значит, он не успокоился и продолжает заниматься своим привычным ремеслом?

— Получается, что так. Почерк точно его.

— А что это за люди, которых он застрелил? Они как-то связаны между собой?

— Крупные бизнесмены. Из одного круга. Весьма влиятельные. Люди, обладающие большими деньгами, предпочитают держаться вместе. Особенно если чувствуют, что со стороны государства им угрожают большие неприятности.

— Но почему же он стрелял именно в них?

— Я и сам ломаю голову, — честно признался Чертанов. Усмехнувшись, он добавил: — Логичнее было бы предположить, что он захочет устранить нас. Ведь мы единственные, кто может опознать его.

— Что ты намерен делать?

— Я хочу разыскать его.

— В этом я тебе не помощник, — хмуро покачал головой монах.

Чертанов тоже нахмурился:

— У меня больше никого не осталось. А если я все-таки попрошу тебя?

Святой даже не пошевелился. Но Чертанов отчетливо почувствовал, как контур нервной системы Святого завибрировал, ударив в напряженное сознание Михаила легким покалыванием. В Герасиме произошла перемена, незаметная для постороннего.

— Все это земная тщета и суета, — после некоторого раздумья высказался монах. — Нужно ли это нам? Вот ответь мне, сколько ты собираешься прожить? Тридцать лет? А может быть, сорок? — Михаил промолчал. — В любом случае это всего лишь капля перед вечностью, которая нас ожидает.

— К чему ты это говоришь? — с раздражением спросил Михаил.

— Враг искушает нас, прельщает своими соблазнами, но нам нужна сила, чтобы противостоять им и не печься о бренном.

В какой-то момент Чертанову показалось, что Герасим просто смеется над ним. Но всерьез думать, что это так, мешали его темно-карие глаза, где-то в самой глубине зрачков которых укрывалось смирение.

Чертанов глубоко вздохнул и попытался сдержать раздражение. Герасим был не из тех людей, с кем следовало разговаривать на повышенных тонах.

— Святой, я понимаю, что в тебе пропадает большой праведник, только ты мне ответь… Ты со мной или нет?

— Вот как ты ставишь вопрос?

— А может, ты боишься смерти?

— Я христианин, — просто ответил Святой. — Следовательно, у меня нет причины бояться смерти. Что такое смерть? Это когда душа освобождается от плоти, как из темницы, и торопится на суд к Создателю… Скажу тебе, я ее желаю, зову каждый день и нетерпеливо жду ее прихода.

— Прежде я от тебя такого не слышал. И для чего же?

— Чтобы получить новую жизнь, — вздохнул монах. — Благодатную!

— Так ты со мной? — все же не сумел скрыть раздражения Чертанов.

— С тобой, — уверенно кивнул монах. — Как только появится нужда во мне, я приду! — твердо пообещал Герасим. — Ты только дай знать.

И, поднявшись с бревна, уверенно зашагал по тропинке в сторону обители.

Глава 21 Я НЕ ПРИ ДЕЛАХ

Чертанов прибыл в Казань утром и сразу с вокзала направился на Петрушкин разъезд, в район, где находилась городская тюрьма. После поисков он наконец вышел на узкую улочку и потопал в сторону тюрьмы вдоль старинных трехэтажных зданий. Прежде ему не приходилось бывать в этом районе. А потому пришлось поплутать, прежде чем удалось выбраться на нужную улицу.

Тюрьма находилась на окраине города, на берегу Волги, в старом районе, застроенном двух— и трехэтажными зданиями. Лет сто пятьдесят назад здесь был конный базар, куда съезжались покупатели и любители лошадей из ближних и дальних окрестностей. Место было мутное, оно притягивало к себе уркачей и конокрадов разных мастей. На рынке всегда можно было выправить фальшивые бумаги для лошади. Благо что здесь крутились не только конокрады, но и люди, что умели работать с документами.

По всему периметру базар окружали лавки, в которых можно было приобрести любой скарб для хозяйства. Немного поодаль располагался круг трактиров и прочих питейных заведений, где покупатель спешил отметить выгодную сделку. Неудивительно, что некоторые во хмелю теряли купленных коней, а другие — деньги, вырученные с продажи.

Тут же по соседству стоял острог, огороженный высоким забором. Частенько можно было видеть, как через базар конвойные сопровождали до тюрьмы вереницу колодников.

Так что место было бойким и разбойным. На площади в старое время наблюдалось такое огромное количество аферистов, жуликов и воров всех мастей, что тюрьма, стоящая по соседству, представлялась в сравнении с этим всего лишь богадельней.