Кровник смотрящего

— Да и мне не до куража, — скривил губы Степа Беленький. — Думаешь, в кайф, что ли, двадцать лет за какого-то хмыря мотать?! Я-то и видел его всего лишь раз… Как говорится, первый и последний… А ты, собственно, чего пришел? Соскучился или, быть может, посочувствовать?

Чертанов решил перейти сразу к делу:

— Слышал, Куприянова застрелили?

— Это который олигарх, что ли? — равнодушно уточнил Беленький.

— Он самый. Вижу, что телеграф у вас работает.

— Чего порожняк гонять? Я ведь уже второй год парюсь! Не на фонаре сижу. А только мне что за дело? — пожал Степа плечами. — Мало ли кого мочканули? По-твоему, я всякого коммерсанта жалеть должен? Меня-то они жалеть не станут. Они ведь через одного с кривой душонкой. Наверное, кинул кого-то, вот и припомнили. А ты тут при чем?

— А тебе известно расстояние, с которого его убрали?

— Нет, а что? — не проявляя особого интереса спросил Степа.

— Почти с километр! — торжественно объявил Чертанов.

Глаза Степы на какое-то мгновение блеснули азартом.

— Отличный выстрел, — мечтательно протянул он. — А ко мне-то чего? — выразительно похлопал он белесыми ресницами. — Я не при делах.

Степа Беленький всегда был сообразительным парнем, а потому его мгновенной реакции удивляться не приходилось.

— Ты меня неправильно понял.

— Ты не темни, я по твоим глазам вижу, что ты мне не веришь! — вскинулся Беленький. — По-твоему как получается, пересадили меня в воронок, вывезли на позицию, и хлобысь себе этого коммерсанта из винтаря! А меня потом обратно в кутузку препроводили под конвоем, так, что ли? Думаешь, я таким образом себе волю выторговываю?

Чертанов широко улыбнулся:

— Не о тебе речь.

— Тогда о ком же?

— А ты подумай.

Лоб Беленького собрался в мелкие складки.

— Это был единственный выстрел?

— Нет. Их было несколько. Точнее, три… И каждый из них был произведен с расстояния почти в километр.

— Пижон, однако, — процедил сквозь зубы Степа.

Чертанов невольно улыбнулся:

— Или очень хороший снайпер.

Михаил обратил внимание на то, что крохотная жилка на шее Степана запульсировала быстрее. Он был уверен, что в этот момент их мысли заработали в одном направлении.

— Во всяком случае, таких людей немного, — сказал Степа. Подумав, добавил: — Всех их можно перечислить на пальцах одной руки.

— Это мог быть Сержант? — неожиданно спросил Чертанов, внимательно наблюдая за реакцией Беленького.

Чертанов давно взял себе за правило следить за вазомоторными реакциями собеседника. Они могут многое поведать о человеке, даже если тот предпочитает активному разговору глубокомысленное молчание. Но в этот раз Чертанов почувствовал, как Беленький напрягся, превратившись в пульсирующий комок. Школа Сержанта не прошла бесследно для парня, и даже сейчас, только при одном упоминании о нем, Степа сильно заволновался, вспомнив былое.

Чертанов не раз слышал от психологов, что человек в разных жизненных ситуациях может пахнуть по-разному. Счастье всегда имеет сладковатый аромат, и на него, как пчелы на нектар, слетаются менее удачливые человеческие особи. И теперь Чертанов понял, что страх обладает ядовито-горьким запахом. От него хотелось скрыться, бежать сломя голову. Но Чертанов сумел удержаться.

— Если кто и мог совершить такой выстрел, так это только Сержант, — признал Степа Беленький, справившись наконец с комом в горле. — Впрочем, это мог сделать еще и Толик Амбал. Он был самый толковый среди нас.

Чертанов согласно кивнул.

Степа все еще не мог успокоиться, и через поры кожи продолжал источаться запах страха, заполняя небольшое помещение. Через минуту здесь нечем будет дышать.

— Но Амбал мертв.

— А помнишь, ведь к нам туда на базу приходил еще один человек…

— Старик? — уточнил Чертанов.

— Да, старик. По-русски он разговаривал хорошо, как мы с тобой. Вот только у него акцент был какой-то прибалтийский.

— Скорее всего, финский.

— Возможно. Мне показалось, что Сержант его очень уважает. Во всяком случае, к его мнению он прислушивался.

Настала пора уходить. Да и время уже заканчивалось. Пройдет не один час, прежде чем выветрится отвратительный запах страха. Большая его часть осядет на цементных стенах, и каждый, кто войдет в комнату для свиданий, будет испытывать невольное беспокойство. Только о причинах своего дискомфорта знать он не будет.

— Помоги мне выйти отсюда.

— Как? — удивился Чертанов. — Уж не кукушку ли надумал слушать?

Беленький энергично отмахнулся: