Кровные узы, или История одной ошибки

– Алкоголь отравляет вашего ребенка, – сказала она.

– Я пью только вайн-кулеры.

– В них столько же алкоголя, сколько в пиве.

Я покачала головой:

– Нет, это не так. На пиве написано, что его не следует пить во время беременности, а на вайн-кулерах ничего такого нет.

– А надо бы написать. В данный момент там нет такой надписи, но поверьте мне, там содержится такое же количество алкоголя, как и в пиве.

Я подумала, что она не права или просто пугает меня. Скорее всего, вайн-кулеры, которые я любила, просто не содержат столько алкоголя, чтобы это могло мне повредить.

– Понятно, – сказала я, чтобы остановить лекцию.

– Хотите, я найду отделение общества анонимных алкоголиков, ближайшее к вашему дому?

– Я не нуждаюсь в обществе анонимных алкоголиков. – Я почувствовала, что мои щеки заливает румянец.

Однако ее слова произвели на меня шоковое впечатление. Настолько шоковое, что по дороге домой я не стала останавливаться, чтобы купить вайн-кулер. В «Сторожевом Баркасе» я нашла остатки витаминов, которые принимала, когда была беременна Мэгги, и проглотила одно драже. Когда я открыла холодильник, перед моими глазами предстали сок трехнедельной давности и шесть упаковок вайн-кулера, которые я купила накануне. У меня просто не оказалось выбора.

Я хранила свой секрет еще две недели. Я попыталась сократить поглощение вайн-кулеров и потерпела неудачу. Но принуждала себя больше есть и принимать витамины. Я не посещала доктора и попросила Джейми не привозить больше Мэгги, сказав ему, что плохо себя чувствую, что, в общем, было правдой.

Сара так погрузилась в заботы о своем маленьком Ките, что теперь редко появлялась у меня, и это было облегчением. Маркус все еще ненадолго заезжал, и тогда я надевала свободные летние платья. Я была плохой собеседницей, поскольку думала только о своих проблемах. Я знала, что буду рожать ребенка, но сомневалась, что смогу воспитать его. Хорошо бы уехать куда-нибудь, родить там ребенка и отдать его на усыновление.

Однажды вечером, когда шла уже двадцать первая неделя моей беременности, приехал Маркус. Мы неплохо проводили время – выпивали, ели пиццу и смотрели ТВ. Потом он понес в кухню грязные тарелки, а я последовала за ним с пустыми бутылками.

– Ты выглядишь беременной в этом платье, – поддразнил он меня.

Я была слишком удивлена, чтобы говорить, и наши глаза внезапно встретились.

Он подошел, дотронулся до моего живота и отдернул руку.

– Господи!

– Это от Джейми, – быстро сказала я.

– От Джейми? – воскликнул он, как будто был поражен мыслью, что я могла спать с Джейми во время нашего раздельного проживания.

– Это произошло в ту неделю, когда он и Мэгги жили здесь, – сказала я. – Помнишь? Когда Сара родила ребенка.

– А он знает?

Я покачала головой:

– Я еще не решила, что буду делать.

– Похоже на то, что уже решила. Почему ты не сделала аборт?

Я потерла глаза, внезапно почувствовав страшную усталость.

– Не надо задавать таких трудных вопросов, – пробормотала я и направилась в гостиную, чтобы снова усесться перед телевизором.

Он последовал за мной.

– Что в этом трудного?

– Я потеряла уйму времени, – сказала я. – Теперь мне надо решить, стоит ли уехать отсюда, родить ребенка и отдать его на усыновление.

Он покачал головой:

– Тебе надо все рассказать Джейми.

Я вздохнула, безвольно уронив голову на подлокотник кушетки.

– Я знаю.

Все это время в глубине души я знала, что никуда не уеду, и не потому, что чувствовала какую-то особую связь с ребенком, которого носила, а потому, что не ощущала в себе энергии решить, куда ехать.

Он опустился на кушетку на некотором расстоянии от меня.

– Почему ты думаешь, что этот ребенок от Джейми, а не от меня?

– Потому. – Я подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. – Потому что я так решила.

Джейми и Мэгги вернулись в «Сторожевой Баркас», когда я была на седьмом месяце беременности. Джейми злился на себя за порванный презерватив, как будто это была его вина. Он говорил, что ему следовало, во-первых, проверить срок годности, а во-вторых, не заниматься со мной любовью, когда я нахожусь в такой депрессии. Он хотел заботиться обо мне, сказал он, и был расстроен, что я не сразу сказала ему о своей беременности. Я беспокоилась оттого, что у меня был срок на две недели больше, чем я сказала Джейми. Но я надеялась, что ребенок появится на две недели позже, и будет казаться, что роды прошли вовремя. Мэгги было два с половиной, и она говорила, как заведенная. Я не понимала большую часть того, что она лепечет, и Джейми служил мне переводчиком, хотя я сама изо всех сил пыталась понять ее бессмысленный лепет.

– Извини, детка, – приходилось постоянно говорить. – Не могла бы ты повторить еще раз?

И когда она повторяла свои высказывания, а я по-прежнему не понимала, что она имеет в виду, она начинала громко плакать от огорчения. Джейми же мог бесконечно слушать ее непонятные речи. Это было обидно, как будто они оба владели каким-то секретным языком, смысл которого был мне недоступен.