Круг Матарезе

Брэй бросился бежать, продираясь в сутолоке лондонского метро к выходу на Чаринг-Кросс. Это должно было случиться. Рано или поздно, но должно. Нельзя спрятать физиономию под полями шляпы от глаз специально тренированных людей. В конце концов с одним из них пришлось столкнуться, и он был узнан. Опознавший его не сдержал возгласа, но тотчас, не задав ни одного вопроса, поспешил на Гросвенор-сквер к американскому посольству, где работал, оставаясь при этом ветераном ЦРУ.

Скофилд немного знал этого человека. Он несколько раз обедал с ним в «Женеве», участвовал в двух-трех совещаниях, на которых подчеркивалась важность работы отдела консульских операций, не в пример ЦРУ. Этот человек выступал за главенство Управления во всех специальных акциях. Скофилд не раз сталкивался с ним в споре.

Черт возьми! В течение нескольких минут оперативная сеть ЦРУ и Госдепартамента, раскинутая в Лондоне, будет поставлена в известность о том, что Беовулф Агата находится в Англии. А через несколько часов будут подняты платные агенты по всей стране, и он окажется под неусыпным наблюдением многочисленной армии мужчин и женщин, главной задачей которых станет его обнаружение и поимка. Возможно, к этой охоте подключатся и англичане, если их пригласят, хотя это не совсем прилично для руководства ЦРУ и Госдепартамента. Впрочем, англичан вряд ли вовлекут, так как те люди в Вашингтоне, что хотят видеть Брэндона Скофилда только мертвым, желают, чтобы его смерть настала мгновенно, и мысли не допускают о каком-либо дополнительном расследовании. А это противоречит стилю работы английских спецслужб. Так что сотрудничество англичан маловероятно, и потому английских агентов можно не опасаться.

С учетом этих обстоятельств Брэй решил все же воспользоваться своим давним знакомством и выйти на одного из специалистов МИ-6, с которым был когда-то связан по совместным операциям Госдепартамента и МИ-6 в Европе.

Роджер Сеймондс – так звали этого человека, – возможно, и не знает, что Скофилд внесен в список лиц, подлежащих ликвидации. Хорошо бы это было так.

Несколько лет назад Скофилд оказал этому человеку услугу, лежавшую за пределами их профессиональных обязанностей. Случилось так, что Роджер проиграл две тысячи фунтов из казенных денег, что, разумеется, не позволило бы ему оставаться на службе в английской разведке, если бы факт растраты был обнаружен. Скофилд внес эту сумму из своих личных сбережений. С тех пор он никогда не обращался к должнику, но теперь счел возможным востребовать положенное.

Что касается самого Роджера, то деньги не были возвращены отнюдь не по причине его нечистоплотности. Просто с того времени Скофилд ни разу больше не пересекался с Сеймондсом. Характер их деятельности не предполагал, что оба обменяются адресами или дадут знать о возможном местопребывании в будущем.

Теперь пришла пора напомнить о долге и потребовать услугу за услугу. В том, что Роджер не откажет ему, Скофилд не сомневался. Но у него не было никакой уверенности, что предложенный им вариант оплаты представляет посильную задачу для должника. И даже если Сеймондс узнает, что Скофилд включен Вашингтоном в списки намеченных к устранению, это мало изменит ситуацию. Долги в сторону, англичанин слишком ответственно относился к своей службе, и совесть его была чиста. Его нельзя шантажировать ни заявлением о том, что он якобы состоит на службе у американцев, ни тем, что ему будто бы оплатили заказное убийство. Брэй рассчитывал, что Сеймондс поможет ему устроить конспиративную встречу с секретарем по иностранным делам Дэвидом Уоверли. С такой просьбой он и собирался обратиться к англичанину.

Миновав Чаринг-Кросс, Брэй влился в людской поток, тянувшийся в сторону Стрэнда, и только на Трафальгарской площади взглянул на часы. Было пятнадцать минут седьмого по Лондону, или пятнадцать минут восьмого – по Парижу. Через полчаса он должен позвонить Тони на рю де Бак. Ближайший телефонный узел находился всего в двух кварталах, и теперь можно было не торопиться. У него оставалось время зайти в магазин и купить новое пальто и шляпу. Человек из ЦРУ наверняка дал точное описание внешности Скофилда, включая его одежду. Скофилд все еще был в ветровке и рыбацкой шляпе, в которых прилетел с Корсики.

Переодевшись, он пошел в южном направлении, но прибавил шагу, стараясь выбирать менее оживленные места.

Оплатив заказ, он прошел в одну из кабин, закрыл за собой дверь и снова взглянул на часы. Было без десяти семь, и Тони уже ждала у телефона. Время связи, разумеется, было условлено, и если он почему-либо не дозванивался, то делал это в другие намеченные часы. Тони терпеливо ждала, требуя лишь одного: чтобы Брэй звонил каждый день. Брэй не возражал. Он вернулся к жизни, обретя то, на что уже не рассчитывал. Он снова мог любить и замирал при звуках ее голоса, терял голову от ее прикосновений. Он обрел Антонию Граве в наиболее жестокий период своей жизни. И жизнь его наконец-то за многие годы обрела смысл.