Круги ада. Восставшие миры

Но однажды в Империи решили, что более рациональная организация этого сектора требует, чтобы с независимостью Эйниса было покончено. Хладнокровные интриганы завершили это дело. Сотни лет назад негодования все еще продолжались, хотя обычные жители согласились с тем, что включение в состав Империи в целом был желателен, и планета поставляла многих выдающихся людей в вооруженные силы Земли.

На Эйнисе продолжалась высокая интеллектуальная традиция и в военной сфере. Каждый житель планеты тренировался в армии — включая женщин, которые имели преимущество благодаря меньшему весу. Продолжались старые баронские династии. Их титулы не были похожи на привычные на Земле понятия сословия пэров, но имели четкие значения для населения Эйниса. Они сохранили свои замки и землевладения и имели большее значение в жизни Эйниса, чем сословия офицеров и профессоров. Отчасти это объяснялось тем, что они обычно выбирали себе достойных супругов независимо от ранга. На высшем уровне эйнисианское общество было довольно формализовано и аскетично, хотя и у него были свои радости в спорте, во время отпусков и в других способах разгрузки. Низшие слои общества были более жизнерадостны, но тоже обладали лучшими манерами, чем жители Земли.

Таковы некоторые факты, и если учесть пропуск нескольких важных обстоятельств, то можно твердо сказать: для четырехсот миллионов человек Эйнис был домом.

Солнце почти закатилось. Лучи легли золотистыми стрелами поперек пересохшего залива Антонины, заставив его рощи и плантации играть зелено-голубыми тенями, сверкая в его каналах и рассеиваясь в испарениях, которые клубились над солевыми болотами. На востоке виднелись нагромождения скал, где старый континентальный шлейф Айлиона поднимался к многоярусному, изрезанному ветром образованию, окрашенному в ярко-красный, розовый, охряной, светло-коричневый и черный цвета, и дальше к безукоризненно голубому небу. Внешняя луна, Лавиния, была похожа на рожок на самом верху этой массы.

Ветер был холодным. Его легкий посвист смешивался с мягким рокотом водопада, стуком копыт и скрипом и позваниванием упряжи, пока лошади поднимались по крутому склону вверх. Это были эйниссианские лошади, лохматые, мускулистые. Их характерная для низкой гравитации походка казалась значительно менее быстрой, чем была на самом деле.

На одной из них ехал верхом Хаг Маккормак. Его три сына от первой жены сопровождали его. Очевидно, они охотились на паучных волков, но не нашли ни одного, и это не особенно их волновало. Существовала незримая реальная причина того, чтобы вместе ехать по этой земле, которая им принадлежала. У них не было другого шанса.

Большая птица неожиданно показалась в небе, широко раскинув крылья. Джон Маккормак вскинул ружье. Его отец оглянулся.

— Нет, не надо, — сказал он. — Пусть живет.

— Приберегаешь заряды для земных приятелей, да? — спросил Боб. В свои девять лет — 16 стандартных — он чересчур гордился тем своим открытием, что вселенная была на самом деле не столь проста, как об этом толковали в школе.

«Это возрастное, пройдет, — подумал Маккормак. — Он хороший малый. Все они хороши, как и их сестры. Как все-таки я смогу воспитать их без Рамоны, их матери?»

— Я никогда не убиваю ни одного живого существа, когда нет необходимости, — сказал он. — Это совсем не то, что бывает на войне.

— Хорошо, я не знаю, — вступил Колин. Он был старшим сыном Маккормака. Поэтому ему предстояло стать следующим Первым человеком. Традиции семьи заставляли его не заниматься обычной службой. (Хаг Маккормак сумел продвинуться только тогда, когда его старший брат попал в песчаную воронку и умер, не оставив потомства.) Возможно, его планетографические исследования в Вёрджилианской системе не отвечали всем его природным наклонностям.

— Тебя не было здесь, отец, когда восстание докатилось до Нового Рима. Но я видел толпы людей, обычно благопристойных, добрых горожан, которые ловили агентов секретной полиции Снелунда прямо на улицах, волокли их к первому попавшемуся столбу и вздергивали или тут же забивали до смерти. И это считалось правильным. И многие до сих пор считают, что это правильно. Ты ведь помнишь, что они творили здесь раньше.

— Снелунд примет мучительную смерть, если я поймаю его, — запальчиво сказал Джон сильным эйнисианским акцентом.

— Нет! — отрезал Маккормак. — Тебе не стоит унижаться до такой степени. Его действительно следует убить, но так, как мы обычно пристреливаем бешеную собаку. Его сообщники предстанут перед общественным судом. Ведь существует разная степень вины.

— Если мы сможем поймать вшей, пока они не расползутся, — сказал Боб. Маккормак подумал о ярости тех звезд и тех миров, вблизи которых прошла его жизнь, и сказал:

— Может быть, многим из них удастся исчезнуть. Что из этого? У нас будет много более важной работы, чем месть.