Круиз самодовольного амура

Вечер прошел спокойно. Гости веселились, но уже умереннее, нежели вчера. Чувствовалось некоторое утомление. Да и выпито было немало. Сразу же после прозвучавшего в честь молодых салюта многие гости начали позевывать, другие уже не выдержали и отправились на боковую. Был двенадцатый час, танцевать почти никто не хотел. Одна лишь Натка, как к ней все обращались, весело отплясывала, словно совсем не устала.

– Вот дает баба, – то ли восхищенно, то ли осуждающе произнес кто-то. – Какая-то бездонная бочка, а не человек. И куда только в нее влезает?

Натка закидывала в себя рюмку за рюмкой, но вроде бы совсем опьянела. Она уже дошла до той стадии, когда человек не становится пьянее, а потом внезапно в один миг падает и уже не встает больше.

Но этого позора Натке удалось избежать, ее подстерегала беда иного характера. Как это водится у людей пьяных, настроение женщины изменилось с веселого на плаксивое. Потребовав в баре бутылку водки, она села в гордом одиночестве и принялась мрачно глотать рюмку за рюмкой. Но затем внезапно, словно повинуясь импульсу, схватила бутылку и подсела к Насте, которая хотела тут же встать и уйти, но Натка не дала ей этого сделать.

Схватив Настю за руку и размазывая по лицу пьяные слезы, она принялась упрекать ту в неблагодарности.

– Сука ты! – орала она. – Морду от меня воротишь, а ведь было время, когда ты сама мне в подружки набивалась.

Настя напрасно дергала свою руку, хватка у пьяницы была железная. Поняв, что своими силами ей не справиться, Настя тоже возвысила голос:

– Охрана! Охрана! Ко мне!

Двое охранников, казалось, только этого и ждали. Подскочив, они отодрали разбушевавшуюся алкоголичку от ее жертвы. Но Натка не желала сдаться без борьбы. Она размахивала руками, вырывалась, куски ткани и жемчуг летели во все стороны с треском.

Но Натке было не до испорченного наряда. Пьяная обида рвалась из нее наружу.

– Тварь ты скользкая! – орала она. – Думаешь, я не понимаю, что ты ко мне только ради Мишки приезжала? Шалава! Это ты его погубила!

Настя брезгливо морщилась, но ничего не отвечала. К ней подошел Филипп, что-то спросил, но Настя не захотела разговаривать и с ним. Подойдя к дочери, она что-то ей прошептала, а потом повернулась и тут же ушла. Филипп лишь посмотрел вслед жене, но за ней не пошел. Вскоре за Настей последовали и Алена с Василием Петровичем и другие гости. Танцевальная площадка совсем опустела.

Лишь Ваня с Ингой не торопились идти в дом. Вместо того чтобы пожелать друг другу спокойной ночи и чинно разойтись по своим комнатам, они отправились гулять к озеру. И еще долго-долго, взявшись за руки, бродили вдоль берега, совсем не замечая, что из кустов за ними неотступно, куда бы они ни пошли, следят два полных ненависти злобных женских глаза. А иной раз оттуда даже слышался скрежет зубовный и полный яда шепот:

– Лучше бы ты сдох, проклятый!

Но как уже говорилось, увлеченные друг другом влюбленные ничего не замечали вокруг себя. Они продолжили свой путь, а из кустов им вслед понесся уже не скрежет, а самый настоящий стон.

Для всех желающих отправиться на охоту следующее утро началось рано. Что касается самих охотников, так те и вовсе поднялись еще до зари, собрались внизу и до восхода солнца пили кофе и обсуждали, у кого амуниция круче. Семь человек спорили едва ли не до хрипоты.

Василий Петрович, слушая других, лишь усмехался и снисходительно поглядывал на горячащихся охотников. У него-то в «Дубочках» была настоящая охота по всем правилам со сворой гончих и легавых, способных держать след зверя чуть ли не сутки напролет, ни разу не сбиться, не свернуть. Они и лося могли загнать, встав несколькими нарядами, в нескольких километрах один от другого.

– Вот это охота, а тут что?

Когда выслеживаешь добычу, остаешься с ней один на один, видишь взгляд зверя, который понимает, что видит перед собой свою смерть, вот тут драйв и нерв, а не то что здешняя потеха.

– Разве же это охота? – ворчал и Ваня, который, несмотря на то что спать даже не ложился, выглядел бодрым и был готов сопровождать Василия Петровича хоть куда. – Ну, выпустят они перед нами десяток перепелок, все равно, что по тарелочкам палить. Могли бы для этого далеко не ехать, можно было бы на ближайшей полянке побаловаться.

Но прежде чем всем двинуться в путь, Ваня отвел Василия Петровича в сторонку и поделился с ним возникшей проблемой, которая и впрямь была серьезной:

– У меня пропал карабин.

– Что? Как это пропал? Разве ты не сдал его в сейфовое хранилище?

Когда возникла идея с охотой, о чем Филипп предупредил своих друзей-охотников заранее, все прихватили с собой имеющееся охотничье оружие. Василий Петрович и Ваня взяли даже по два стрелковых комплекта. Гладкоствольное ружье, из которого предстояло стрелять по птицам. И нарезное, из которого велась охота на крупную и среднюю лесную дичь. Это оружие они захватили с собой просто так… чтобы похвастаться перед теми новичками, кому подобной забавы было еще ждать и ждать.